И в школе началась горячая пора. Даже не все учителя знали новый алфавит, следовательно, в один миг стали неграмотными! Это было смешно: неграмотный учитель! Проще всего было учителю русского языка. А также ученикам старших классов, несколько лет изучавших русский язык: они уже знали тридцать две буквы – кириллицу. У них – уроки русского языка три раза в неделю. Им надо было запомнить только шесть новых букв, которые придумали именно для татарского языка. Кадим их запомнил сразу.
Не хватало учителей, обучающих детей чтению и письму, поэтому директор задействовал некоторых толковых старшеклассников.
Так, Кадим совершенно неожиданно для себя стал учителем младших классов. Малыши не слушались одиннадцатилетнего Кадима, галдели и баловались. Кадим понял, как трудно быть учителем. Ему это не по силам. Тогда директор придумал другое задание для Кадима. Все уже знали, что Кадим хорошо рисует и пишет каллиграфическим почерком. Директор отправил его помощником к учителю, который обновлял стенды, доску объявлений, коммунистические лозунги. Ведь всё, начиная с дощечки у входа с надписью «Школа», заканчивая табличками на туалетах, до этого дня были на латинице.
Настоящая учёба по школьной программе началась только в конце сентября, после того, как приехала комиссия и осталась довольна проделанной работой.
В начале октября скот загнали по сараям. Дед Сабир собрал деньги, переходя из дома в дом, а потом рассчитался с Камалией за работу Кадима. Опять накупили одежды всем детям. Радостное настроение царило в доме несколько дней.
Кадим каждый вечер занимался с Гульсиной: учил её читать. Ей, бедной, очень не повезло: в прошлом учебном году с трудом выучила буквы, стала читать по слогам на латинице, а тут на тебе – кириллица! В этом учебном году надо учиться по новой читать и писать, как в первом классе.
Но Кадим учил её с удовольствием: он успел полюбить всех троих детей Камалии. Зуфар относился к нему как к старшему брату, хотя они были ровесниками. Наверное, потому, что Кадим учился на два класса старше. А ещё Кадим и ему часто помогал в выполнении домашних заданий.
Дед Сабир и бабушка Музиба, как и в прошлом году, в выходной день иногда забирали Кадима к себе. Как-то раз, возвращаясь от них домой, открыв калитку, Кадим увидел возле сарая за забором трёх мужчин и двух женщин, обрабатывающих тушку зарезанной коровы. Сердце мгновенно подпрыгнуло и стало бешено колотиться: Перчинка? Они что, пока его не было дома, зарезали Перчинку? Кадим вцепился в защелку калитки и простоял так некоторое время. Не мог идти. Как они могли? Воспользовались тем, что его нет дома! Как подло поступили! Но, может быть, это не Перчинка? А кто же ещё? Когда барана режут, так много людей не собирается. Кадим внимательно присмотрелся. Да, на холстине на земле лежали коровьи тушки, а корова здесь одна – Перчинка. Была. Её больше нет. Нет больше Перчинки.