— Аня, сердце, — с тревогой заметил Петр Алексеевич.
— Не вижу результатов вашего расследования, — чуть успокоившись, отчеканила княгиня. — А моего замначальника вы так и не нашли!
Хотя я его уже нашел — правда, по частям. О чем она знала, а вот барон — нет.
— Если у вас все, Яков Вильгельмович, — добавила бабушка, стряхивая с пальцев последние искры, — мы бы хотели закончить завтрак!
Пару секунд Беккер громко и обиженно сопел, словно ища, что бы ответить, а потом сухо попрощался и удалился. В принципе, мог и вовсе не приходить. Не успела дверь за ним захлопнуться, как по столу с шумом заерзал бабушкин смартфон. Она посмотрела на экран и торопливо приняла вызов.
— Да?.. Он здесь, — ее глаза замерли на мне. — Вот как… Хорошо, я ему передам…
Звонок завершился, и экран погас в ее руке.
— Звонил император, — сказала она, не сводя с меня внимательного взгляда. — Вызывает тебя прямо сейчас, — ее тон звучал крайне серьезно.
В коридорах Зимнего дворца, куда я приехал сразу после завтрака и по которому шел сейчас в сопровождении одного из местных слуг, было относительно тихо. Однако на подходе к кабинету императора, где он обычно принимал знать по частным вопросам, раздавались голоса. Много-много голосов — быстрых, гудящих, жужжащих, словно внутри носился пчелиный рой. И все эти пчелы аж взахлеб склоняли мое имя — только не с иронией и насмешками, как обычно, а обиженно, сердито и бессильно, как дети говорят про наказавшего их взрослого.
Слуга почтительно распахнул передо мной дверь, и я переступил порог приемной перед императорским кабинетом. Внутри сейчас было не только шумно, но еще душно и тесно. В просторном помещении почти не осталось места — так густо его заполнили дворяне, ожидавшие, когда их пригласят к правителю. Просители толкались внутри, задевали друг друга локтями, сбивались в группки, с жаром размахивали руками и переговаривались, взбудораженные, как брокеры при обвале биржи. Тут были все фамилии из списка, по которому я вчера делал заказы в “Черной базе”. А вот из второго списка, члены которого сидели со мной в клубе, здесь не было никого. Естественно, треть мертвы, а остальные теперь мои верные друзья — во всяком случае других вариантов я им не оставил.
Цок… Трость звонко стукнула по сверкающему паркету. Все собравшиеся разом повернулись, заметили меня — и в воздухе повисла тишина. Губы сжались в тонкие нити, разговоры оборвались на полуфразах, хотя мое имя еще немного повитало среди стен. Все дворяне уставились на меня — возмущенно и гневно, но при этом молча. Смелости высказать недовольство в лицо у них опять не нашлось.