Мимо, криво улыбнувшись, проковылял князь Шереметьев на костылях — ему уже не хотелось насмехаться над моей хромотой. Да и вообще шепота, который обычно, как шлейф, тянется за мной, сегодня не было. За целый вечер я не слышал ни одного скептического или едкого замечания в спину, ни одного колкого комментария и ни одной мерзкой шутки. Естественно, у меня теперь тут полно друзей. Одни дружили со мной ценой своей жизни, другие — ценой собственности. А всех, кому не удалось со мной подружиться, пару дней назад торжественно похоронили.
К тому же у дворян сейчас были темы и поинтереснее.
— Акции “Интегры” упали уже почти на полцены! Инвесторы бегут, Зимины в панике…
— Зато банк “Империя”, говорят, начал скупать их активы…
— Да уж, Воронцовы умеют делать деньги…
Однако Лизу явно интересовали другие сплетни.
— Тут шепчутся, — ее грудь мягко вжалась в мое плечо, а дыхание скользнуло по щеке, — что Полина Стравинская уехала в Париж…
— Потому что мы расстались, — сказал я.
— Из-за меня?
— В том числе.
— Душно… — пробормотала она и, вцепившись в мою ладонь, решительно утянула меня на балкончик.
Бархатная штора спрятала нас от остального зала, дав возможность хоть на пару минут остаться вдвоем. Улицу вокруг уже мягко окутала темнота, скрывая балкончик и от любопытства случайных зрителей снизу. Пользуясь тем, что нас никто не видит, я притянул невесту к себе, немного помяв платье, которое мне весь вечер хотелось снять.
— Я как раз хотела, — ответив на мой поцелуй, выдала Лиза, — поговорить насчет любовниц…
— А что насчет них?
— Если вдруг они будут, — выпалила она, — пообещай, что не будешь ни одну из них любить!
— Легче легкого, — отозвался я. — У меня сердце маленькое. Места в нем только для двоих: тебя и бабушки.
— И меня? — Крис внезапно появилась из ниоткуда, сидя на перекладине балкончика.
От неожиданности Лиза вздрогнула и еще крепче прижалась ко мне.
— И тебя, — хмыкнул я.
— А меня? — Вэл материализовалась рядом, занимая остатки пространства.
— И тебя, — успокоил я.
— И наших будущих детей, — невеста пристроила голову мне на плечо.
— И их, — согласился я, пропуская между пальцев выбившийся из-под диадемы волнистый локон.
— Ну вот видишь, — улыбнулась она, — не такое уж оно и маленькое…
Налетев резким порывом, вечерний ветер спутал ее волосы и царапнул по открытым плечам. Подруга слегка поежилась. Я кивнул, и обе хранительницы послушно исчезли, а мы, поцеловавшись напоследок, вернулись в зал к гостям.
Три сына Зиминых во главе с отцом тихо прошагали неподалеку — после моего визита они заметно присмирели и лишний раз даже не косились в нашу сторону. Вся семейка нырнула в толпу гостей, от которой тут же отделился британский посол, чья супруга сейчас вовсю сверкала бриллиантами, и зашагал к нам — с таким чопорным выражением на лице, что для полноты картины ему не хватало только флага своей дорогой Британии на лбу. Стивен Генри Квинси, он же третий граф Квинси или попросту лорд Квинси, как его называли здесь, безмерно гордился своей чистокровнейшей родословной, и если неосторожно задеть этот вопрос, легко можно потерять целый вечер, слушая про его досточтимых предков и горячо любимый туманный остров. Интересно, зачем он вообще его покинул с таким-то патриотизмом?