— А это ваши проблемы, — отрезала княгиня. — А заодно разберитесь, кому они принадлежат! Сделайте уже хоть что-то полезное!
— А если вы продолжите тревожить князя неоправданными расспросами, — строго подхватил Петр Алексеевич, — мы будем вынуждены подать жалобу на ваши действия императору…
На пару мгновений палата погрузилась в тишину, которую прервал внезапный стук в дверь. Врач, недавно осматривавший меня, осторожно заглянул внутрь.
— Простите, Анна Сергеевна, — немного смущенно заговорил он, — вы просили не беспокоить, но к Его Сиятельству посетитель…
— Мы пока заняты, — сухо произнесла бабушка, — пусть посетитель подождет.
— Но, — замялся врач, — это такой посетитель…
Бабушка молча кивнула, позволяя впустить “такого посетителя”. Он тут же пошире распахнул дверь, и порог палаты переступила девушка в темном длинном плаще с огромным капюшоном, полностью прятавшем ее лицо. Вскинув руки, она сбросила капюшон, и длинные светлые локоны рассыпались по ее плечам и груди. Лиза, которая сейчас должна была находиться в Екатеринбурге, с тревогой взглянула на меня, и я ей приветливо подмигнул.
— Ваше Императорское Высочество Елизавета Константиновна… — барон Беккер моментально вскочил со стула.
Без особой охоты Лиза повернулась к нему. Ее взгляд мгновенно стал отстраненно-сдержанным, как будто возводя между ними невидимый барьер — так обычно смотрел на подданных император, когда напоминал им их место. Этому же он научил и внучку. Она официально поздоровалась с бароном и гораздо теплее поприветствовала мою бабушку и Петра Алексеевича. Затем палату снова окутала не самая уютная тишина, какая бывает, когда вместе собираются люди, которые, в принципе, не должны оказываться вместе. По крайней мере, один тут был точно лишним.
— Спасибо, что уделили время, Ваше Сиятельство, — первым заговорил барон. — Всего доброго…
Попрощавшись со всеми, он торопливо удалился. А следом за ним вдруг засобирались и княгиня с помощником, сославшись на срочные дела. Дверь плотно притворилась с той стороны, и мы с Лизой остались в палате вдвоем.
— Не думал, — усмехнулся я, — что нас оставят наедине.
По крайней мере, последние четыре года наедине нас точно не оставляли.
— Почему? — спросила она, развязывая пояс плаща, явно надетого для маскировки.
— Помнится, кое-кому настоятельно рекомендовали держаться от кое-кого подальше.
— Насколько я помню, — она сбросила плащ в кресло, где недавно сидела бабушка, — это звучало немного не так.
— Твоя правда, — согласился я, глядя на ее строгое серое платье, перехваченное тонким ремешком на стройной талии, — мне сказали не лезть к тебе в постель.