Темно-синее с голыми плечами и широкими летящими рукавами, с золотым шитьем на груди и плотным корсетом поверху, оно чудесно сочеталось с моими иллюзорно-блондинистыми волосами.
Я оглянулась через плечо, почему-то надеясь, что засранец Тилвас Талвани видит, какой бешеной популярностью я пользуюсь на вечере, и с неудовольствием обнаружила, что он тоже не скучает — флиртует, небо голубое, с самой невестой.
А сзади сиротливо жмется жених. Класс.
Мои кавалеры жаждали танцевать, и мы танцевали. Я всей душой люблю танцы — и обожаю быть в центре внимания. Пожалуй, это очередной минус моей нынешней воровской профессии — она не удовлетворяет мою тягу к тому, чтобы на меня смотрели десятки глаз одновременно. На сцене в университете Селесты с этим было как-то попроще: ведь мы нередко разыгрывали древние пьесы по ролям для почтенной публики — билеты по пять золотых, как сейчас помню. Мне всегда доставалась партия инженю* — вот ирония …
***
*Инженю — актерское амплуа, роль наивной неискушенной девушки.
***
Но в и моей нынешней жизни в иные вечера — такие, как сегодня, — можно оторваться. Тем более, что все, необходимое для открытия склепа, у меня уже было, а по ходу танцев я цепляла на костюмы своих кавалеров маленькие дымовые артефакты.
Их вчера полдня мастерил Тилвас Талвани. Мокки просто сгрузил колдуну на колени гору материалов, заявив:
— А это будет твоя плата за нашу помощь тебе с кражей статуэтки.
Тилвас удивленно хмыкнул, но возражать не стал — зачаровал все, как миленький.
Артефакты были нашей мерой предосторожности: если у Мокки вдруг что-то пойдет не так, я нажму специальную кнопку, и две дюжины блестящих гостей вдруг начнут дымиться по-страшному. Охрана, какой бы вышколенной она ни была, отвлечется — и нам будет легче сбежать.
Впрочем, Бакоаские «планы Б» я больше всего люблю за то, что до них обычно не доходит.
Объявили танец фацхель — его танцуют, выстроившись кругом, и каждые тридцать два счета идет смена партнера. В один прекрасный момент напротив меня оказался Тилвас Талвани.
— Ты, кажется, говорила, что не любишь свадьбы? — напомнил он. Его рубашка уже была расстегнута на одну пуговицу ниже положенного, а волосы стояли каким-то веселеньким дыбом — интересно, кто тому виной?
— Я не люблю тот момент, где все клянутся друг другу в вечной верности и сморкаются в носовые платки, — уточнила я. — Пока до этого не дошло, мне тут замечательно. А ты что, заскучал, артефактор?
— Да. Потому что у меня чуть более изысканный вкус, — усмехнулся он. — Но я понимаю, что тебе даже такие праздники в новинку. Не волнуйся, я не собираюсь отбирать у тебя конфетку. Наслаждайся: это действительно приятно — иметь допуск к высшему свету. Хотя бы разок за всю жизнь.