Картина на берегу мне открылась странная, но вполне ожидаемая. Альберт, шипя проклятия, тянул на себя палку, на которой болтался один сонный гусь, а второго, судя по торчащим красным лапам, засунул в свою пасть Бас. Как птица там поместилась, было непонятно, тем более что, судя по шевелению лап, она явно была все еще жива.
— А ну верни, морда хамская! Не ты их ловил, — рычал Аль, решив для большего эффекта упереться одной ногой в грудь кота. Вот только результата это все равно не принесло.
— Мгр-мр! — гордо возмущался Бас, не разжимая челюстей, но в этот момент сонный гусь как-то умудрился просунуть голову сквозь сомкнутые зубы и важно поддакнул:
— Га!
С кем именно гусь согласился, было неясно, тем более что его друг продолжал умильно дрыхнуть. А вот Бас, не ожидая такого подвоха, удивленно моргнул и тут же выплюнул болтливую птицу, отчего Альберт, решивший в этот момент упереться еще и второй ногой, сделал показательное сальто, рухнув в неизвестно откуда взявшуюся лужу. Крыло на отсечение даю, что, когда я заходила в воду, ее там не было. Тем более настолько глубокой.
— Бас? — воззрилась я на кота.
— Мра, — как ни в чем не бывало поднял тот голову, одновременно отплевываясь от перьев.
— И что это значит? — не поддалась я на уловку кота, пока Аль, откидывая палку с незадачливыми пернатыми, выбирался из мечты обитателей свинофермы.
— Мф, — нагло ответил кот, словно и не болтал со мной по-человечески каких-то пару часов назад.
Альберт снова приглушенно выругался, и я, отвлекшись от Баса, последовала его примеру. Дело в том, что, исцеляя его ногу, я под действием эмоций совершенно забыла о порезах, оставшихся после тоннеля. И теперь все они, еще не до конца сросшиеся, оказались покрыты внушительным слоем грязи.
— В воду, — коротко приказала я. — Быстро. Столбняка нам еще не хватало. Ну, Бас! — последнее возмущение я адресовала уже коту, которого к тому моменту ожидаемо не оказалось на месте. И только легкое шевеление веток в вышине подсказало, что, несмотря на всю безобразность своего поступка, он выполнил мою просьбу и исчез «не как Чеширский кот». Хотя откуда ему было знать, как именно тот исчезал?
Пока я провожала взглядом успокаивающиеся ветки, Аль успел раздеться и зайти в реку. Из-за того, что вода в горной реке холодная, я не переживала, в конце концов он огненный маг и, как и в снежной ловушке, замерзнуть не должен. А вот о том, что река мелковата, не подумала. Но, с другой стороны, чего нам обоим после прошлого «исцеления» смущаться-то?
Пока Альберт приводил себя в порядок, я не смогла удержаться, чтобы открыто не полюбоваться им. Все же не на пустом месте я влюбилась в него, хотя изначально в этом мужчине меня привлекла совсем не внешность. Но сейчас, глядя на его широкую спину, уверенные движения, которыми он смывал с себя грязь, прекрасную фигуру, нельзя было не признаться, что у меня так и чесались руки подобраться к нему поближе и немного пошалить.