Так и сделался Демьян Григорьевич «паном управляющим». Кипел в работе, но не забывался: собирал под шумок и своих людей. Первым, как и было условлено, оказался под рукой элеваторный механик Левша — непосредственный помощник и руководитель группы подрывников. Левша устроил кое-кого из хлопцев, комсомольцев, грузчиками. Осторожно, исподволь налаживали связи. Больше примерялись, чем резали. И все бы шло в норме, если бы не тяжелые вести с фронта. (Шеф раздобрел, велел оставить в кабинете приемник, «случайно» забытый прежними хозяевами.) А тут — окно! Что бы ни делал, он постоянно видел через него в просвете между амбарами кусок железнодорожного полотна со стрелочной будкой и стрелочника с желтым флажком. Составы шли бесперебойно, день и ночь. Идут, идут, как в прорву, Стволы под чехлами, с веселым оскалом солдаты в рогатых стальных шлемах. И все это — на Волгу.
Сердито захлопнул Демьян Григорьевич скрипучую калитку. Разморенный пеклом, беготней по зернохранилищам, едва переставлял кривые толстоикрые ноги в брезентовых сапогах. В своем дворе полегче и дышать. Молоденькие вишенки тесно обступили саманный флигелек с голубыми ставнями и крылечком. Они и в жаркие часы дня хранили утреннюю прохладу.
Из-за погребка вылетел внук. Грузнотелый, кривоногий, как и дед, только волосы не в бережновскую породу— белые да реденькие, как щетина на поросенке, с вихорком над крепким лбом. Демке пятый год, но на вид ему скажешь больше, далеко обогнал своих однолеток ростом. Не по годам проворен и на язык.
— Деда! Гайда за погр-ребку. Поезд смастер-рил, во! С пр-рысыпочкой!
Выставил большой грязный палец, а другой рукой потрусил над ним, будто чем и присыпал.
— Погоди, погоди, парень. — Демьян Григорьевич насупил черные лохматые бровищи. — Взял откуда «присыпочку»?
Бычком нагнул Демка вихрастую голову, руки спрятал за спину. Посопел мокрым носом, сознался:
— Шур-рка вон, тетки Кор-ресихи…
— Колесихи.
Зыркнул исподлобья — дед уж не такой и злой, как показалось сперва. Схватил его за полотняный вышитый рукав и потащил.
Из кухни вышла Власовна. Огляделась, хлопая себя по толстому заду.
— Демьян, это ты, дьяволенок, затащил дедов стульчик?
— То ж пар-ровоз.
— Я наваляю тебе такого паровозу! Ступай принеси! Дед ноги отбил все чисточко, а тут пришел, и сесть не на что.
Демка, оттопырив козырьком нижнюю пухлую губу, недоверчиво оглядел дедовы ноги, потом самого деда, хмыкнул:
— Какой там тебе, бабка, «отбил»… Ноги цельные вовсе у дедуси. Погляди.
— Ах ты, вражонок! — Власовна замахнулась тряпкой. — Он еще слествие наводить. Ступай, кажу!