Вера в ужасе провела языком по зубам и едва не закричала: кто-то удалил ей все четыре клыка! Забарахталась во влажной духоте, и вдруг чьи-то руки помогли ей устроиться поудобнее, прижали к чужому телу головой, похлопали дружески по плечу.
— Не… страх, — произнес кто-то, непривычный к человеческой речи.
И другие голоса подхватили на разные лады:
— Бояться… нет бояться. Пока нет. Потом бежать.
— Бежать? — спросила Вера в мутную, колеблющуюся силуэтами мглу.
— Да бежать. Да драться. Нет убивать, — загомонили голоса.
Драться! Вера высвободилась из незнакомых рук, прислонилась к холодной трясущейся стенке спиной. Снова провела языком по ранкам на месте зубов. У нее все тело дрожало мелко, противно — особенно руки и губы. Да бежать! Да драться! Ее чем-то отравили, вырвали клыки. Если голодать, то зубы вырастут нескоро. А где искать пищу в этом запертом грузовике?
— А вы кто? — спросила она у смутных силуэтов, но они не ответили, только твердили одно и то же: «да бежать, да драться, нет убивать!»
Они не пахли живыми людьми, но и вампирами тоже. А значит, егерь Деметрий не зря предупреждал Веру. Она зажала рот ладонью, чтобы не завыть вслух. Охота на лабораторных тварей, вот что это такое. И на нее. Деметрию следовало бы рассказать обо всем этом подробнее. Но готова ли была сама Вера выслушать его? Ведь ей казалось, что ничего бредовее не бывает. Лабораторные вампиры! Охота! Но… Кто же охотник?
Вера кляла Деметрия и себя, но не Альберта. За Альберта она испугалась. Ведь он ничего не знал, он сам сказал: подпольная лаборатория — это всего лишь городская байка. И про охоту он не знал, но зато говорил о том, что у вампиров есть враги. Что у него лично есть враги! И вот эти враги, видно, и похитили Веру, а теперь ведут на убой.
Тогда выходит, что охотники — люди. Вот почему они накачали Веру каким-то снадобьем, от которого она вся трясется, а двигается так, словно плывет сквозь желе. Вот почему ей удалили клыки. Вампиры двигаются быстро, они сильны, невероятно выносливы и проворны, а их зубы — настоящее оружие. Но страшно оно только людям, ведь друг друга вампиры не ранят.
Машина замедлила ход. Вокруг Веры заволновались тени:
— Да бежать, да бежать, — они поставили ее на ноги и теперь усиленно подталкивали ее к выходу, и при этом, как поняла девушка, пытались прикрыть собой.
Сколько же их? Десять, двадцать? Что-то, подмешанное в Верину кровь, мешало понять. Зрение, осязание, обоняние — все пострадало. Кружилась голова, подкашивались ноги.
— Да бежать, нет драться, — советовали вампиры наперебой.