* * *
Ой, при лужку, при лужке,
При широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле…
Выводила высоким, чуть дребезжащим голосом раскрасневшаяся баба Люба. Мягким баритоном вторил Дима. Он пытался дирижировать узкими гибкими руками, в подвернутых по локоть рукавах светло-голубой рубашки, удивительно красиво оттенявшей его смуглую кожу. Неизменный хвостик волос на макушке согласно подрагивал в такт движениям рук.
«Надо же, Димка поет классно! Все старушечьи застольные песни знает», — Катя уткнулась глазами в дисплей смартфона. Она почти не знала ни слов, ни мелодий. Дима распорядился петь «с листа» — с экрана телефона, где высвечивался текст найденной поисковиком песни.
Получалось неплохо. Голос у Кати приятный, хотя и низкий. И слух отменный. Она вела третью партию. Как смеялся Дима — на подпевке.
Звучало сумбурно, необычно и завораживающе. Голоса переплетались, мелодия взлетала, вибрировала, мощно билась о потолок, стены, окна и рассыпалась на яркие искры, затухая. Но наплывал, захлестывал новый поток…
«Отдохнем!» — махнула рукой разомлевшая, довольная баба Люба. Жестом дала понять, что пришла пора подкрепиться и повторить.
— Любовь Петровна, можно я речь скажу? — с почтительной вежливостью навис над столом Дима. — Спасибо за угощение, душевно празднуем!
Он с нежностью улыбнулся старой женщине и отсалютовал наполненной до краев рюмкой.
— Здоровья крепкого, баба Люб! Очень хорошая ты.
Старая женщина растроганно хлюпнула носом. Дима помолчал и повернулся к Кате.
«Некрасивый он! Мелкий, ростом маленький. В детстве недокармливали, что ли? Глаза монгольские, узкие, хвостик дурацкий. А, зануда! — Катя вспомнила болезнь Сонечки и вздохнула. — Правда, Дима добрый и надежный». Она выжидающе смотрела на него.
— Тебе, Катюша, желаю… — Дима запнулся, подбирая слова. Из чуть раскосых глаз исходил мягкий глубокий свет. Его лучи проникали в душу, успокаивали и грели.
«Два маленьких янтарных солнышка!» — улыбнулась Катя.
— Чтобы все у тебя сложилось хорошо. Счастья вам с Сонечкой! — Дима пригубил жгучий напиток и поморщился.
— Прибавления ума и расторопности! — не упустила возможности сказать свое веское слово баба Люба.
Катя невежливо ее перебила:
— Дим, забыла сказать! — отставив даже непригубленную стопку и запихав в рот ложку наивкуснейшей картошки с тушенкой, прошамкала Катя. — Меня на работу берут. В ветуправление, представляешь! Временно, правда. Все равно здорово, да? — она радостно улыбнулась.
— Куда тебя несет?! Это, чай, ответственность, район! А ты… — старая женщина с пренебрежением махнула ладонью.