Спускаемся в ледяной, скудно освещенный подземный переход, выход с которого осуществляется на пути следования поездов любого направления. Зловеще черные электронные табло молнируют, с какого пути следуют и поезда дальнего следования, и пригородные. Редкие пассажиры, в ужасе содрав с себя панамки, мечутся по тоннелю с чемоданами на колесиках и вопросами, которые некому задать. Совсем.
Но, как говорится, это карма каждого, и я ничем не могу помочь. С трудом отыскав выход в главный зал этого шедевра советского зодчества, начинаю задаваться вопросом – с какой это стати я считаю себя неглупым и находчивым человеком?
Главный козырь всех заплутавших путников – советчик. Но только не здесь! Ни эти усталые чоповцы, ни нервные торговцы палаток времен Черкизона и Петраши тут не помощники. На мой вежливый вопрос, где находится выход из этого прекрасного места, я получила конкретный неутешительный диагноз и рекомендацию сходить к окулисту. Я понимаю, поскольку вокзал работает сразу на три направления – Белорусское, Курское и Горьковское, а информационного оснащения минимум, этим людям достается по полной. Но я справилась, отыскав-таки выход с вокзала.
Сделав необходимые покупки и полагая, что я гуру вокзальных путешествий, самонадеянно возвращаюсь на Курский. Прохожу досмотр при входе, покупаю в кассе самообслуживания билет до станции Каланчёвская и опять попадаю в девяностые. Зорко выхватив из массива букв и цифр указатель «выход к пригородным поездам», бодро топаю туда. Покинув вокзал, пытаюсь прорваться через турникеты. Бумажный билетик со штрихкодом упорно не работает. Контролеры смеются в голос и показывают на меня пальцем – отсюда до Каланчёвской поезда не ходят. А откуда ходят – Бог их знает. Придется идти обратно в здание вокзала. Снова прохожу досмотр, уже начиная гневаться. Табло пригородных поездов по-прежнему нигде не видно. Делаю логическое предположение, что надо искать тот самый тоннель и там уже разбираться, откуда ехать.
С момента моего второго водворения на вокзал прошло двадцать минут, а я все еще кружу по залу в поисках лестницы, как ошалелый шмель, отметая попутно предложения о покупке вялых хот-догов и замечательных спортивных костюмов производства Знаменской текстильной мануфактуры.
Наконец, уже начиная впадать в отчаяние, нашла тот самый «портал в девяностые», где по-прежнему метались в пространстве чемоданы, панамки и вопросы вникуда, а еще через некоторое время, поблуждав по путям и платформам, оказалась в нужной мне электричке.
Как я уже говорила, ровно с этого самого дня я перестала считать себя сообразительным человеком. Мне элементарно повезло. Я методично инспектировала самые укромные уголки этого безобразия и нашла заспанного дежурного, только что выплывшего из своих уютных снов о родной Средней Азии. С помощью запутанной схемы веток и «такой-то» матери покинула эту машину времени.