Что делать? Преподобный Коробков, мой зам, действительно умудрялся совмещать активную профработу в цехкоме внештатников-надомников при издательстве Академии наук СССР с не менее активной деятельностью в баптистской общине. И кто-то об этом в издательство настучал.
Партбюро заявило, что на профработе я с треском провалился, продемонстрировав свою политическую незрелость и отсутствие революционной бдительности.
Но от заслуженного партвзыскания меня спасло более страшное ЧП: выпущенная издательством книга Некрича "22 июня 1941 года", обложку которой я оформлял, была осуждена в ЦК как идейно порочная. В поднявшейся суматохе мне под шумок удалось быстренько сняться с партучета и перебежать в другой партийный окоп - в издательство социально-экономической литературы "Мысль".
НА ПАРТУЧЕТЕ ПО МЕСТУ ЖИТЕЛЬСТВА
Будучи ротным придурком в рядах Советской Армии, я находился и в строевых подразделениях, прямо на передовой, и в тылах кантовался - при обозе и в похоронно-трофейной команде. В родной Коммунистической партии мне тоже доводилось состоять первичным придурком в рядах парторганизаций центральных издательств, на переднем крае идеологической борьбы с империализмом и сионизмом. Однако некоторое время я пребывал в нестроевой тыловой команде, как можно назвать первичную парторганизацию нашего ЖЭКа, в основном состоявшую из пенсионеров и одной домохозяйки. Хотя до пенсии мне оставалось двадцать лет, я тоже пристроился к этой партбогадельне как внештатник-надомник, перебежав туда с передовой.
"В конце концов, какая мне разница - в партийном строю ли шествовать или плестись в обозе? Ведь цель одна - светлое будущее, а, состоя при ЖЭКе, я к этой цели могу следовать, даже не выходя из дому, - думал я. - И меньше времени буду терять, поскольку на партсобрания не надо на троллейбусах тащиться..."
После бурных событий в издательстве "Мысль" я попал в тихую заводь, где партийная жизнь едва теплилась. К примеру, стенгазета, редактором которой меня назначили, выходила раз в год, а партсобрания обычно переносились из-за отсутствия кворума - по причине старческих недомоганий и хвороб. Откровенно говоря, это меня вполне устраивало, но медаль имела свою оборотную сторону: в порядке партпоручения мне еще всунули похоронную комиссию. Увы, наша парторганизация неуклонно несла потери, выбывая в "наркомзем", что доставляло похоронной комиссии известные хлопоты. А уходили от нас последние могикане славной Ленинской гвардии, ветераны партии и ГУЛАГа... Партработа в основном и сводилась к их проводам в последний путь под нестройные звуки самодеятельного духового оркестра райжилотдела. Но, на мой взгляд, это было лучше, чем прения на издательских партсобраниях, где обязательно присутствовал инструктор райкома, а иной раз - представитель идеологического отдела ЦК.