- Что случилось?! - закричал я, похолодев от страшной догадки.
- Всем партийцам и советскому активу приказано покинуть город, - ответил папа и повесил трубку.
У меня сердце упало: только что слышал сводку Совинформбюро, вроде все в порядке... Под Севастополем подразделение лейтенанта Воробьева взяло вражеского "языка", на Северо-Западном фронте отбиты все атаки, враг потерял много техники... По радио, как обычно, пел хор им. Пятницкого, но вдруг передача оборвалась, и диктор объявил, что через несколько минут выступит кто-то из Моссовета.
...Теперь вернусь назад, чтобы рассказать о том, какой разговор произошел у моего папы (с его слов) перед тем, как он мне позвонил. Утром 16 октября папа находился в своем институте мирового хозяйства на Волхонке, 14. Вдруг его вызвал комиссар Коммунистического батальона доктор исторических наук В. Мирошевский, папин соратник по Гражданской войне (батальон ополчения был сформирован по месту работы из сотрудников академии).
- Гриша, дело швах! Я сейчас из местного комитета, немецкие танки в двух-трех часах хода от города, а у нас войск нет для прикрытия! "Наверху" паника, в МК полный бардак! Москва брошена на произвол судьбы, - огорошил папу бледный как смерть Мирошевский.
- Не может быть! Где же фронт? Где резервы?! - ахнул папа.
- Фронт развалился, обороны нет, резервы, как нас обнадежили в МК, находятся в пути. Первые эшелоны с сибирскими дивизиями якобы к Рязани скоро подойдут...
- Но это вредительство! - закричал папа, бывший комбриг Красной Армии. - Немецкие танки могут сегодня ворваться в город, а дивизии потребуется еще два-три дня, чтобы развернуться... Надо всех людей бросать на баррикады!
- Гриша, всем коммунистам и советскому активу приказано покинуть Москву и уходить на восток. Сам понимаешь, что это означает...
- Москву нельзя сдавать, это безумие! Япония нам ударит в спину, - прошептал папа, принимая валидол.
- Гриша, мы сейчас выступаем в неизвестном направлении, а на весь батальон пять винтовок и три нагана... Ты нам только обузой будешь с твоим здоровьем, сейчас же выбирайся из города! - сказал комиссар, и они навсегда расстались.
Доктор В. Мирошевский - специалист по истории Латинской Америки - погиб под Москвой от немецкого артогня. А об этом разговоре мой папа, твердокаменный большевик, рассказал мне лишь спустя 20 лет, так он хранил доверенную ему военную тайну!
...Теперь вернусь с Волхонки на шоссе Энтузиастов, в наши Новые дома, в квартиру № 121 в 4-м корпусе, где я лихорадочно выполнял папины инструкции, собираясь в дорогу и одновременно ожидая выступления по радио не то председателя Моссовета, не то какого-то его заместителя.