И вот какое происшествие приключилось в старые времена. Два высокопоставленных в иудейской общине человека, оба престарелые судьи с прекрасной репутацией, были заподозрены в посягательстве на честь молодой замужней женщины по имени Шош. Разбор дела тайно поручили опытному дознавателю Даниэлю, которому помогал его юный племянник Акива.
В ходе деликатного расследования Даниэль выяснил весьма некомплиментарные вещи в отношении Шош. Оказалось, что сия особа изменяла мужу, а ее фаворит, молодой комиссионер Йони, занимался грабежом иностранных купцов. Вместе они, Йони и Шош, вступили в преступный сговор с целью сбежать с награбленными ценностями за границу и жить безбедно вне досягаемости от карающей длани закона.
Применяя интеллектуально изощренные методы дознания, Даниэль и Акива пролили свет на преступную деятельность стариков-судей, которые были подкуплены ловким комиссионером и за мзду вершили неправедный суд. Посягательства старцев на молодую красавицу Шош не подтвердились. Однако беда в том, что о репутации заботятся больше, чем о совести. Репутацию, как и деньги, легче заработать, чем сохранить.
Нарушители закона были разоблачены и понесли заслуженную кару. Блестяще завершенное дело выдвинуло Даниэля в пророки, а его племянник Акива успешно заменил дядюшку на посту дознавателя.
“Неординарные личности!” – с восторгом думал Шуваль о героях минувших дней. Ему страстно хотелось обладать аналитическим умом Даниэля, или способностями Акивы, или дерзостью Йони. Пример этих троих, каждого по-своему, вздымал волны честолюбия в сердце молодого Шуваля. Хотелось походить на кого-нибудь из них, выделиться из безликой массы. “Успех – моя цель, непохожесть – мое мерило!” – говорил себе созревший отпрыск нагардейского мудреца.
***
Вопреки надеждам и понятиям Матана, старший сын Шуваль избрал военную стезю. Он презрительно отверг корпение над Святым Писанием, поспешил покинуть родительский дом и вступил на службу в персидскую армию, где надеялся осуществить свои тщеславные мечты. “Это непостижимо! – вопиял Матан, – мой сын дикарь, безумец, могильщик семейной славы, он губит себя и уничтожает мой престиж!” Огорченная Эфрат упрекала мужа: “Зачем дарил детям мечи и стрелы? Говорила тебе: у войны – не детское лицо!”
Однако не состоялась военная карьера Шуваля. Высокие персидские командиры нашли благовидный предлог и удалили иудея из монаршего войска. Матан, разумеется, не стал хлопотать за Шуваля перед царем, надеясь, что, получив урок, вернется домой блудный сын, покается и встанет на прямой отцовский путь.