В заброшках не было ничего помимо остатка старой мебели. Все шалаши давно снесены. Да и былых дорог уже не осталось. Все тайные места давно забыты.
– Нет, все-таки что-то же должно быть. Давай проверим еще раз?
– Слушай, я понимаю, ты меня подбодрить хочешь, но давай взглянем правде в глаза: Она наверняка уже сбежала в город.
– А есть к кому?
«Наверняка уже есть» – подумала я. Правда, такое не озвучишь. Я старалась отгонять мысли о самом плохом исходе. Я все еще боюсь людей, и ее компания не внушала мне доверия. Даже «Мышка», женщина с внешностью ангела в белом махровом халатике, способна на многое.
В последнее я часто вспоминаю ту женщину, на которой был женат дядя Алик. Что же она такое говорила моей матери, что та капала ядом, но подходить к ней не смела. Уже не вспомню, да и мать не скажет. Но я, почему-то, представляла, что это она ищет Алису, не я.
В моей памяти она оставалась храбрым и сильным человеком. Этакая женщина на пиратском судне, как в старых фильмах. Она бы смогла ее найти, наперекор всему и вся. Но ее с нами нет. И я – не она.
– Нет. Ей некуда идти.
Артур задумался.
– У нее же много друзей. Наверняка, она у них?
– Не думаю, что они у нее есть. – Почему-то сказала я. – Точнее, у них никогда не было ее.
– Эх, философия. Как в старых книжках: То ли нам снится сон…
– … то ли мы снимся кому-то.
Я когда-то читала это выражение, будучи в библиотеке. Помнится, оно пошатнуло мое сознание, и я стала по-другому воспринимать окружающий мир. Я перестала стесняться себя.
Я знала что «Залесок» всегда был обычным домом, но это не мешало мне его представлять замком в своих фантазиях. Понимала, что у матери расстройство, но внушала себе, что она просто строгая. Артур знает, что он просто мальчик, но это не мешает ему оставаться Королем людских сердец.
Да, я – все еще ребенок, который дружит с игрушками, но я – не чей-то сон. Я – живая и настоящая. Такая, какая есть. Без иллюзий и внушений.
Я – не виновата ни в чем.
– Я поняла.
– М?
– Я… Я кажется знаю, где Алиса.
***
Она стояла в зарослях «орхидеи». Живая и невредимая, погруженная в раздумья.
До нашего прихода она, видимо, пыталась лопать стручки недотроги. Неосознанно теребила пальцами остатки семечек, но это занятие ей быстро наскучило.
Я, в свою очередь, просто радовалась находке. Неизвестность сковывала меня, но теперь я освободилась из этих цепей и могла дышать полной грудью.
– Значит, слухи не врали. – Сказала Алиса, мимолетно взглянув на меня. – Ты ходила чистить это болото.
Она сидела на пеньке и вглядывалась вдаль, в сторону пруда. Здесь не было места ни упреку, ни восхищению. Соседка была пуста. Как внутри, так и снаружи. От былого блеска не осталось и следа.