— А если зима? — процедил он сквозь с силой сжатые зубы. Показалось или у него веко дернулось?
— А если зима, то в сугробе!
Дверь захлопнулась раньше, чем я все-таки схватила сковородку. И чего это он такой нервный?
3
Глава 3
Главное, совершенно непонятный человек!
То приходит, то уходит, сказки рассказывает страшные да всё ко мне приблизиться пытается. Обещал свободу и замок, а ведь не похож на богача! Собака эта ещё… Прямо как хозяин: ночью есть, а днём бегает где-то. Только хозяин наоборот: бегает по ночам. Охотится, что ли? Вроде как с собаками принято охотиться. Да и что ночью поймаешь-подстрелишь, не видно ж ни зги! Смен, одно слово.
Одна радость – платье вконец высохло, и я облачилась поспешно, чтобы снова не быть захваченной врасплох. Вечерело уж, и я не знала, кого ждать. Аль Мороза, аль псину егошнюю. А ведь одеялко-то постирано, неужто снова завоняется собачьей шерстью мокрой?
Жаркое пришлось вынести на мороз, поставить повыше, чтобы волки не сожрали. А заодно принесла в дом странные блюда Мороза, те, которые прозрачной тканью гладенькой облеплены. Ух и замёрзли они, до каменного состояния!
Поставила в предпечье, чтоб отогрелись, да самовар сунула в печь. Чаи гонять – это я люблю! А в хижине Морозовой и травки есть, и чайный лист дорогой сушёный нашёлся в коробе. Только, значится, завела чай, только присела к столу, в блюдце налила из чашки, чтобы остывало, – и, конечно же, тут как тут явилась собаченция.
Ворвалась в дом, спервоначалу на меня прыгнула лапами заснеженными, да у меня не забалуешь! Сбросила животину на пол и крикнула сурово:
– А ну! Шать отсюдова!
Собака села, с удивлением глядя на меня выпуклыми умными глазищами, а потом к печке. Ах ты, вредитель! Глянь – зубами хватает заморские тарелки мягкие! И фырчит, головой трясёт, будто отплёвывается!
Я к псу, тарелки отобрала. Ой, мамушки мои, что ж творится! Ткань вся на нет сошла, тарелка поплыла, словно снег на солнышке, совсем бесформенная стала… И вонь прямо в нос ударила. Как же так-то? И холод гадость не убил? Неужто испортилось?
Глянула осторожно на собаку. А этот поганец на пол повалился и давай кататься с боку на бок, взрыкивая и фыркая. Ну чисто ржёт-хохочет!
– Вот я тебя! – пригрозила собаке и склонилась над останками диковинной еды. Эх, как же так вышло? Как греть эту пасту-шмасту с дарами морскими, ежели печкиного жара не выдержала?
Провозилась я с блюдами незнакомыми чуть ли не до полуночи, выгребая нетронутую серединку. Попробовала, конечно. Вкусно, аль всё не то! Я лучше-то приготовлю, ежели мне дать такие продукты. Пасты-шмасты раньше не видала такой, но матушка говаривала, что женское дело такое – подсмотреть да научиться. Да так научиться, чтоб лучше выходило!