Кречет, выехавший навстречу к нам вместе с бродником, напряженно спросил, тревожно поглядывая на волокуши с ранеными и тянущих их упревших, залитых потом воев:
— Сколько?
Затормозив возле дядьки и пару раз глубоко вдохнув, восстанавливая дыхание, я отрывисто произнес:
— Девять человек погибло. Еще дюжина раненых, из них семеро тяжелых.
Ждан огорченно мотнул головой:
— Это ж надо, а? Пятая часть сотни выбыла с первым же боем! Татар хоть сколько-то побили?
Кречет раздраженно осадил «вольного воина»:
— Ты в разговоры сотников не встревай, умник. Вон, с ранеными помоги!
Бродник возмущенно цокнул, но отъехал от нас, а дядька меж тем, повторил его вопрос — только в менее осуждающей форме:
— Тяжелый бой был? Сколько поганых явилось? И скольких удалось положить?
Я последовательно ответил на все вопросы:
— Вначале был разъезд половецкий, два десятка. Их не тронули, дали вернуться к своим, себя не обозначая. Затем пришло две сотни мокшан, у многих были топоры — мокше, видать, сподручнее рогатки рубить… Вот их мы и обстреляли — да и положили многих. Из двух сотен всего десятков семь ушло, самое большое! Однако же и они били по нам в ответ. Так что…
Кречет сумрачно кивнул, после чего заметил:
— Одного к шести, значит, разменяли.
— Ну почему к шести? У нас раненые, глядишь, еще восстановятся. Пятеро задеты несильно, остальных местные заберут. А мокша своих бросила на льду кровью истекать, да на морозе! Мы луки их лучшие, клинки да стрелы сколько успели, собрали — вот и насмотрелись, как «подранки» их отходят… Местные-то пришли?
— Да.
Дядька односложно ответил, при этом обратив свой взгляд на пологий берег. А я принялся искать глазами «ополченцев» — стариков и подростков из местной веси, чьи жители уже целиком перебрались в лесные схроны, и по уговору с нами должны были приютить, да выходить раненых. И вскоре я действительно разглядел нескольких лыжников, двинувшихся к волокушам — явно не из числа дружинных. А Кречет меж тем уточнил:
— Ну что думаешь, отправят они вперед сильный отряд?
Я пожал плечами:
— А как еще? Не сунутся же всей туменой — вдруг тут целиком рать рязанская встала? Но и пары сотен воев уже недостаточно, чтобы пробиться вперед — они это сейчас хорошо понимают. Думаю, пошлют не менее тысячи всадников, тех же мокшан да половцев — ну, а коли те встретят большую рать, то гонцов в тумену с запросом о помощи отправят.
Дядька сумрачно кивнул, после чего глухо, с легким напряжением в голосе спросил:
— Встречаем, как и задумали?
— А почему нет? У меня в сотне более восьми десятков на ногах, им только отдышатся дать — да костры разжечь, можно уже и не таясь. Вспотели на бегу, а сейчас встанут — тут-то мороз и придавит. У самого ведь спина уже холодеет нещадно!