Все три дня возвращения домой Нэпэйшни думал о вожде родного племени – ОхитекаКотахира. Вождь был его отцом, но он уже давно перестал воспринимать его таковым, даже наедине с собой, даже мысленно обращаясь к нему только как к глубокоуважаемому вождю. Между отцом и сыном стояла высокая, глухая стена. Наверное, такая же, как между Пэвети и Хотото, о которой сказал вождь племени куапо. Именно слова Кваху заставили Нэпэйшни задуматься о своей стене, разделяющей его с отцом. А ещё Кваху сказал: «Кто-то из них двоих должен разрушить стену, а кто-то перепрыгнуть через неё, но никому третьему не дано встать между ними». И Нэпэйшни задумался: а кто из них – отец или он, сын, должен сломать, а кто перепрыгнуть? А ещё ему вспомнились слова их шамана, Куиделя: «Искать конец нужно в начале».
Нэпэйшни не помнил, по какому случаю они были сказаны, но сейчас они пришлись, как никогда, кстати, он это чувствовал своим раненным сердцем. Начало их отчуждения с отцом он помнил прекрасно…
Ему было шесть лет. Сестрёнке, Натте, два годика. Мама, Найра, уже вторые сутки мучилась родами. Натта, не понимавшая, почему её не пускают к любимой мамочке, почему мамочка так страшно кричит, плакала не переставая. Нэпэйшни уже и сам не мог, как ни крепился, ведь он мужчина, в конце концов, сдерживать слёзы. Он сгрёб сестрёнку в охапку, и они ушли в лес. Ушли так глубоко, что уже не слышно было маминых стонов и криков. Под пение птиц и стрёкот цикад Натта, наконец, успокоилась и заснула. И, хотя, и во сне она всхлипывала и вздрагивала, всё же это был целительный сон. Нэпэйшни покрепче прижал к себе сестру, плотнее завернулся в одеяло и тоже задремал.
Разбудил его шорох шагов. Он осторожно высунул голову из-под одеяла, чтобы оценить опасность, и замер, оцепенел, увидев отца. Такого выражения отчаяния на его мужественном лице Нэпэйшни не видел никогда. Чтобы не случалось: налёты враждебных племён, рубка не на жизнь, а на смерть с вооружёнными винтовками бледнолицыми, единоборство с бизонами, лицо отца всегда выражало сосредоточенность и силу. И только блеск глаз выдавал бурю эмоций, бушевавших в его душе. Но сейчас… Всё его лицо выражало безграничную муку, страх… Да – страх! Чувство, казалось мальчику, неведомое отцу. В глазах застыло отчаяние. А по щекам неудержимым потоком текли слёзы. Слёзы, которые не приличествовали мужчине, тем более, вождю славного племени осейджикау, главе Военного Совета двенадцати дружественных племён. Но отец их, кажется, не замечал. Он поднял своё заплаканное лицо к небу, и обратился со страстной мольбой к духам. ОхитекаКотахира молил духов сохранить жизнь его зеленоглазой Найре, его любимой Сэкуи, его жене Викимэк. А взамен предлагал им свою жизнь. Жизнь своего нерождённого сына. Жизнь своих