– А скажи, что ты тогда сделала, что я потерял контроль над собой? – спросил Саша, погрузившись в воспоминания о бале.
– Вот тут за ухом, внизу, есть точка. Если на неё правильно нажать, то с человеком будет обморок, а то и того хуже. Показать? – лукаво посмотрела на Сашу Варя.
– Как хочешь, мой ангел! – ответил Саша и поцеловал кончики пальцев Вареньки, демонстрируя ей, что он всё помнит, и как доверяет ей, вверяя своё здоровье и даже жизнь.
Варя потянулась к Саше и нежно притронулась губами к опасному месту.
– Вот здесь? – переспросил Саша, адресуя обратно её поцелуй. А потом осыпал Вареньку поцелуями, нежно повторяя, – А здесь?.. Здесь тоже?.. А тут?.. А глазки?.. А вот это самое опасное место, – и крепко поцеловал в губы.
– Скажи, ты на меня тогда, на балу, обиделся? – спросила Варя, когда они отдышались.
– Почему ты так решила? – удивился Саша.
– Ну, ты больше не пригласил меня на танец, – ответила Варя.
– Насколько я помню, у тебя и без меня хватало кавалеров!
«Помнит! Помнит! Значит, наблюдал»,– обрадовалась Варя, а вслух сказала:
– Кажется, батюшка Тани обеспечил нас с Машей партнёрами по танцам. Да и твои друзья старались.
Действительно, на этом балу они с сестрой не стояли столбом. Организованная Варей цепочка маменька – матушка Тани – батюшка Тани сработала исправно. Их заметили. Варенька так и вообще ни одного танца не пропустила. И партнёры на мазурку, а, следовательно, и кавалеры для сопровождения на ужин нашлись не только для Вари, но и для Маши…
Тема бала оказалась исчерпана, и они замолчали. Чтобы дальше продолжить их историю, пора было рассказывать о катке, а Варю эта тема смущала. Странно, господи, ей, 29-летней, столько всего пережившей, столько всего испытавшей, самостоятельной, можно сказать, эмансипированной женщине, чувствовать себя девочкой, только ещё вступающей во взрослую жизнь! Но именно так она себя и чувствовала. Были ли виной тому поднятые из потаённых уголков души воспоминания или тот душевный трепет, который она испытывала при Саше? Он был рядом, он был с ней, он с ней разговаривал, он нежно держал её в объятиях, он только что целовал её, и она таяла в его руках, сердце учащённо билось, ей приходилось собирать всю свою волю в кулак, чтобы не выдать своё волнение. Легко ли признаваться любимому в организации интриг? И Варя решила увести разговор в сторону:
– Может, будем уже вставать?
Но Саша не дал себя сбить:
– Как это? А каток? Нет-нет! Я хочу всё знать!
– Каток… Да, каток…
Идея с катком родилась из переписки с Таней, которая активно велась в течение года параллельно пригутовлениям. Письма между Вяземскими и Корсаковыми плыли двумя независимыми потоками. Маменька переписывалась со своей четвероюродной сестрой, матушкой Тани, слёзно описывая бедственное положение семьи и муки от беспокойства за судьбу бедняжки Машеньки, так что напрямую даже не пришлось в гости напрашиваться, Вяземские их сами пригласили. Варя переписывалась с Таней, чтобы быть в курсе моды (не опозориться бы с фасонами платьев) и тенденций в танцах. А главное – разузнать побольше о Саше, о чувствах наречённых друг к другу.