Линия пересекла оброненную Яковом палку и замерла всего в десятке сантиметров от носка лыжного ботинка. Яков, не отрываясь, смотрел на обозначившуюся траекторию. Судя по всему, ему вскрик оказался слабым и не позволил линии приблизиться окончательно.
Двадцать метров и на двоих у них половинка палки. По-прежнему не отводя глаз от снега, Яков стал пальцами цепляться за кирпичную кладку и медленно уходить с направления траектории линии. Ему пришлось изогнуть ноги в первой позиции, чтобы ненароком не задеть незаметное лезвие.
Проход сузился, палка Георга регулярно укорачивалась, ещё несколько дорожек, пробежали по снегу в направлении корпуса. Почему они движутся? Они же больше не издают звуков! Или предположения Якова не верны и звуки здесь не при чём, или… линии реагировали совершенно не на них! За чередой открытий Георг напрочь выбросил из головы женщин, которые даже не подозревали об окружающей их опасности. Женщин, которые совершенно спокойно могли разговаривать в данный момент.
Палка закончилась в трёх шагах от входного крыльца, Яков стянул с себя куртку и стал пользоваться ей. На втором шаге она лишилась рукава, и ещё один порез протянулся через всю спину. Георг уже стоял на ступенях и тянулся к двери, чуть в стороне от него бетонная мусорка разъехалась на несколько частей, верхняя из которых с грохотом разбилась о крыльцо, явив в своих обломках кучу сигаретных окурков, фантиков и чеков из столовой. Яков бросил растерзанную куртку в направлении мусорки, а сам прыгнул за открытую Георгом дверь. Как и в прошлый раз, он повернул задвижку.
Разделённые
Долгое замужество за Яковом научило её простой истине – она всегда говорила в пустоту. Вечно занятой Яков кивал её словам и иногда изображал заинтересованность, но Марьяне было прекрасно известно, что его голова занята другим и что параллельно с выслушиванием её он занимается подсчётом котировок или составлением плана завтрашнего заседания совета директоров. Если это и травмировало Марьяну, то только первое время, постепенно она свыклась с этим и даже пришла к выводу, что платит весьма малую цену за жизнь в достатке и без нужды. Кошелёк Якова в их отношениях играл роль главного примирителя.
Марьяне не могло прийти в голову помогать Кассандре с уборкой посуды, и с чего бы вдруг она стала заниматься подобным? У них в доме для этой цели существовали специальные люди, получающие довольно щедрые деньги, конечно, ей самой не было нужда пачкать руки или утруждать себя переносом стаканов. Однако наблюдая за действиями поварихи, Марьяна не прекращала говорить. Нервное напряжение немного спало, она как будто очнулась от грёз лёгких наркотиков, в скором времени вернётся Яков, а переживания Кассандры её совершенно не касались. Мир Марьяны вновь возвращался на привычные круги.