* * *
На другой день его поджидали трое. Это были те самые адамы, которые замучили «живой орех», а теперь снова решили избить его, уводя подальше от деревни. Йохху догадался по грубой брани и жестам, что причина их злости в ночном приходе евы, кто-то увидел ее возле хижины. Но ведь он ничем не обидел ее, они могут сами спросить. Так и объяснил этим троим, что ничего плохого ей не сделал, наоборот, только то, что ей самой нравилось. Она была очень довольна и обещала приходить к нему еще. После таких подробностей самый злющий адам впал в дикое неистовство и набросился на Йохху с кулаками, а двое других встали наготове. Правда они не поняли, что перед ними уже не вчерашний, всегда уступчивый недотепа. Ждали, что Йохху испугается и сникнет, но он со всей силы и высоты роста треснул напавшего по голове.
Теперь против него остались двое. Ему еще ни разу не случалось драться, он ведь никогда не был мальчишкой, Йохху помнил себя только взрослым. Раньше на своем берегу он просто не ведал страха. Здесь довольно скоро узнал, но привык со страхом бороться. И сейчас, придушив его в горле звериным рыком, Йохху остервенело бился, не жалея ни крови, ни распухшего глаза, ни костяшек пальцев. За себя, за еву, за «живой орех»!
Ему никто не поможет – бесполезно хныкать. О Всевидящем даже мысли не промелькнуло, Йохху обречен навсегда остаться здесь, и должен выстоять сам. Но именно сейчас, когда он был один против троих – ударенный очухался и снова полез в драку – Йохху захлестнула дикая, яростная сила, разом освободившая от прежней безропотности. Да, перевес на их стороне, его неминуемо одолеют и бросят истерзанного здесь на песке, но легко он им не дастся. И Йохху был уже не один. Обычно пугливый Гав-Гав, откуда-то появившись, кинулсялся ему на выручку и сзади кусал нападавших за ноги, истошно лая. Шум услыхали проходившие поблизости люди и растащили окровавленных противников. Йохху смог сам дохромать до деревни, а того треснутого им, даже пришлось нести, это зрелище мрачно радовало и придавало ему силы идти.
* * *
На свадьбу Йохху с женой подарили циновку, топорик и глиняные миски с узором. А главное – отвели землю под огород. Йохху никто больше не смел тронуть, он ни от кого не зависел, только изредка его почтительно просили в чем-нибудь помочь. Он внимательно разглядел на берегу, как были сделаны лодки, и сумел построить себе почти такую же. Вышла неказистая, но на воде держала, а рыбы здесь было очень много – только лови. Жизнь потекла спокойная, и даже сны про далекий берег перестали печалить. А какие настали ночи! Ради этих ночей не жаль днем крепко потрудиться. Лишь иногда он думал: значит, и с Ойей ему могло быть так же хорошо? Как обидно, что они не знали… Зато жена рассказала ему, откуда здесь берутся дети – оказывается, они появляются, если у евы вырастет большой живот. И улыбаясь, шепнула, что скоро и у них будет кроха. Йохху очень обрадовался, ему давно хотелось своего малыша, они такие милые и занятные!