Он поёрзал коленями по полу, собираясь если не вымолить прощение, то хотя бы прибраться:
— Помилуйте, госпожа!
— Госпожа, дамочка, миледи… — пробормотала я, недоумевая. — Из каких ты мест, что так легко мешаешь между собой языки и говоры?
Зря ляпнула, конечно. Любопытство — моё проклятье. Хотя нет, неумение выбирать мужчин — моё проклятье. Впрочем, одно другому всегда помогало.
— Мы с братьями путешествовали по всему миру с тех пор, как убежали от жестокого отца, — с готовностью сообщил вор. — Вынуждены были скитаться и браться за любую работу! Вот, помнится, как-то наняла нас одна вдовушка…
— Зачем тебе книга? — вернула я разговор в прежнее русло, пытаясь плотиной перекрыть полноводную реку его болтовни.
— Мой брат умирает! Он тяжело заболел, когда спасал тонуших в реке сироток! Двух… Нет, трёх маленьких девочек! С косичками, — подумав, добавил брехун, уверенный, что, чем больше деталей, тем больше и правды в сказанном.
— Не верю.
Он сгорбился, изображая старого деда, рассказывающего сказки:
— Близилась ночь… Наступала темнота… Река, едва освободившись из оков льда…
— И что же по темноте на реке делали маленькие девочки? Нет, я всё-таки тебя убью. Спокойнее будет. Или, по крайней мере, тише.
— Да что мне, наизнанку вывернуться, чтобы доказать?! — взвился он, прекрасно понимая, что коса нашла на камень.
— Если это поможет, — рассеянно согласилась я, раздумывая, стоит ли отпустить нахала подобру-поздорову или действительно прикопать. Знаю я одну бесхозную медвежью берлогу…
Он рванул на груди рубашку, а я, погрузившись в свои мысли, и не подумала смущённо отвернуться, как сделала бы нормальная одинокая женщина.
Стоит отдать ему должное, рыжий быстро вошел во вкус. Расценив пристальный взгляд как предложение продолжить, встал, распустил шнуровку, качнулся с мысков на пятки.
— Ну как? — послал он воздушный поцелуй. — Со всех сторон рассмотрела? Уверяю, сзади я так же хорош, как и спереди. А уж как хорош без одежды… Хочешь, покажу?
— Давай, — неожиданно для самой себя согласилась я.
Лис тоже удивился, но на попятный не пошёл.
— А музыку? Нет? Может, хоть напоёшь что-нибудь? Или хоть насвистишь? Тоже нет? Ничего, я и сам могу.
Он взаправду, непринуждённо посвистывая, скинул приметный кожаный плащ, покрутил и швырнул мне. Граница вспыхнула, но одёжку всё же пропустила. Я машинально поймала край. Нет, ясно, что тряпки всё одно мне бы достались после того, как разберусь с воришкой, но так зато не испачкаю и не сожгу ненароком. Вот Пенёк обрадуется! Да и мне, в принципе, макинтош пошёл бы. Разве что великоват, ну да не беда…