Но Лиль, как выяснилось, не только человеком хорошим не был, так ещё и мужем становиться не собирался. «На таких, как ты, — говорит, — не женятся! Только погреться холодными вечерами и годишься». А нашёптывал ведь, обещал, мерзавец!
Не женятся на таких, как я, видите ли! Да я, между прочим, четырежды замужем была! И только трое из женихов шли к алтарю не по своей воле!
— Ну тебе-то чего надо? Не видишь, женщина горюет! — я резко развернулась, безошибочно выделяя среди подгнивших пеньков самый рассохшийся и здоровенный.
Пенёк закряхтел, заворочался, с некоторым трудом выкорчёвывая из земли тоненькие ножки.
— Ещё разок-другой так погорюешь, в Холмищах вообще мужиков не останется! — проворчал старикашка с зеленоватой, покрытой мхом бородой.
— Ничего, на твой век хватит, дедуля!
— Побойся Лесовки! Да я тебе в сыновья гожусь! — обиженный Пенёк рванул ко мне в попытке доказать, что молод если не телом, так душой, но на середине пути у него прихватило поясницу, так что спесь пришлось подсбить. — Ить, старость не радость…
— И вечная молодость гадость, — поддакнула я. — Есть подозрение, что всех нормальных мужиков я уже пережила. Только такие вот и остались.
Я для удобства заткнула подол юбки за пояс, присела на корточки, отодвинула мешковину, чтобы с некоторой (весьма небольшенькой) долей сочувствия полюбоваться на смазливую физиономию в обрамлении чёрных, идеально уложенных поутру щипцами локонов. Бабуля бы небось на такого не купилась, а я… Век живи, как говорится, а ума не накопишь. Как не умела в людях разбираться, так и не умею. Нечего и пробовать.
Пенёк боязливо потыкал жертву ведьминой истерики веточкой:
— Зомбяком не станет, не? — уточнил он на всякий случай.
Я отмахнулась:
— Да нет… — и с лёгким сомнением, вспоминая, чего вообще намудрила на ритуале, добавила: — Не должен…
Посчитав ответ в меру отрицательным, дедко взгромоздился на грудь недвижимого тела и деловито сунул ветку ему в ноздрю.
— Ну и куда ты бедолагу теперь?
Я равнодушно пожала плечами, всматриваясь в убегающую в чащобу сырую мглу. Ветер потрепал волосы, точно успокаивая, и я по привычке пригладила щекотные кончики. Нет, с длинными всяко удобнее было, не стоило отрезать. Ну да ладно, зато издалека видать, что ведунка идёт. Ведь только она осмелилась бы, насмехаясь над традициями, обкорнать косу под самый затылок. Было бы, что терять…
— Прикопаю где-нибудь, что ещё?
— Угу, аккурат к утру копать закончишь, — дедуля подёргал бывшего за уши, пощёлкал пальцами перед глазами — нет, не реагирует. — К послезавтрашнему.