Заглушая дождь и увещевания смотрителя, вдали громко ревет мотор. И, к моему удивлению и ужасу смотрителя, его рев становится только громче. Он не затихает, он приближается.
Разрывая тоскливую тишину и шорох капель, рассыпая на поворотах гравий, черный и блестящий из-за воды и хромированных деталей железный конь несется в нашу сторону.
Смотритель благопристойно, но от души ругается.
Байк тормозит поодаль, и на кладбище снова воцаряется тишина. Закованный в черную кожаную броню мужчина не спешит. Даже несмотря на опущенное черное забрало шлема, я явственно ощущаю на себе его взгляд, от которого мое сердце сначала затихает, а после заходится в частом рваном ритме.
Он ждет моей реакции и, если сорвусь и побегу, он тут же выжмет газ и пустится в погоню. Теперь больше не убежать. Ни мне, ни ему.
– Что вы себе позволяете?! – вопит смотритель, перекрикивая дождь, и прибегает к единственному доводу: – Я вызову полицию!
Капли барабанят по байку и шлему, стекают с кожаной одежды. Уверена, что байкер даже не смотрит на него.
Он разжимает руки в перчатках, ослабляя хватку на руле. Медленно касается шлема. Эти мягкие, неспешные движения обманчивы – именно так укротители ведут себя рядом с дикими напуганными животными.
Шлем, как оторванная голова, остается на сгибе локтя, но я продолжаю смотреть только на черное забрызганное дождем забрало.
И слышу, как он произносит твердым, как лед, голосом:
– Не нужно полиции, мистер Закси.
– А вы, собственно, кто такой, молодой человек?! – вспыхнул смотритель, хотя ему и лестно, что возмутителю спокойствия известно его имя.
– Мое имя Роберт Маккамон.
Глава 24. Особняк на холме
– О, – выдохнул мистер Закси совершенно другим тоном. – Мои соболезнования, мистер Маккамон. Жаль, что вы не смогли приехать вовремя. Мы с честью проводили в последний путь вашу матушку. Хотите осмотреть склеп?
– Позже, – сухо ответил Маккамон. – Не оставите нас одних?
Закси оглянулся, явно не понимая, что такого уважаемого человека может связывать со мной.
– Не думаю, что вам стоит вмешиваться, мистер Маккамон, – пытается отговорить его смотритель. – Мисс явно не в себе, ее родители…
– Я знаю.
Этот ответ, как удар хлыстом. Как последний рубеж.
Теперь Маккамон тоже знает правду.
Закси кивнул, что-то пробормотал на счет чая, а после мы наконец-то остались одни.
– Каждый раз, когда я здесь был, я всегда только смотрел издали, – сказал Роберт громко, перекрикивая шорох дождя. – Никогда не мог подойти к могилам ближе. Я приходил, даже несмотря на то, что мать всегда отчитывала за то, что я вообще ходил сюда. Она боялась, что люди узнают правду, и считала, что мне здесь нечего делать.