Еду я по бескрайнему степному простору. Смотрю — в высокой траве притаился заяц. Я ринулся на зайца и поймал его. Надо же зайца зажарить, а кругом ни прутика. Один куст сухого щавеля колом торчит.
Привязал я кобылу к тому колу и принялся собирать по степи круглые катышки конского помета, чтобы развести огонь. Сложил я помет в кучу, только поднес к нему зажженную спичку, вдруг конские катышки превратились в скворцов и с шумом разлетелись в разные стороны. Смотрю я вслед им, раскрыв рот, и вижу: бьется моя кобыла словно испугалась чего-то. Подошел я к кобыле и глазам своим не верю: вместо кола привязал я свою кобылу к ноге аиста. Тот крыльями машет, хочет улететь и не может. А кобыла ржет, копытами бьет, головой мотает.
Отвязав кобылу, я принялся дожаривать зайца.
Насытясь до отвала, обтер я жирные руки о сапог и лег спать. Много ли, мало ли я спал, а проснулся от непонятного шума. Осмотрелся и вижу — дерутся мои сапоги: не смазанный жиром бьет смазанного. Бросился я их разнимать, да не тут-то было. Дерутся — да и только. Схватил я один сапог, вдел в него одну руку, другой — в другую и стал досыпать.
Рано утром смотрю — несмазанный сапог исчез, словно он сквозь землю провалился.
Надел я оставшийся сапог, обмотал босую ногу тряпкой и пошел. Да разве по степи можно ходить босиком? Через несколько шагов я исколол ногу в кровь. Засунул я обе ноги в один сапог и пошел.
Шел я, шел и дошел до большого аила. А там — свадебный пир. Народ шумит, веселится, слуги еду разносят, а среди слуг — мой сапог.
Увидел он меня и от страха выронил из рук блюдо с бараниной. Блюдо с шумом грохнулось о землю.
Схватил я беглеца за ухо, оттрепал, как следует, надел на ногу да веревкой привязал потуже, чтобы он снова не удрал.
Плотно закусив на свадебном пиру, пошел я дальше. По дороге меня начала мучить жажда. К счастью, вижу невдалеке блестит озеро. Я хотел было напиться, да так треснулся лбом, что в глазах потемнело. Оказывается, озеро было покрыто льдом.
Рассердился я на свою глупую голову, оторвал ее и давай колотить ею по льду. Лед не выдержал, треснул и раскололся на мелкие куски.
Напился я досыта и пошел дальше. Иду по степи, а навстречу мне мальчишки-пастухи гонят табун лошадей. Увидали меня и — врассыпную.
— Человек без головы! Человек без головы! — кричат, а сами от страха трясутся.
Ощупал я себя и верно: нет у меня головы! Забыл ее на берегу озера. Бросился я бежать со всех ног обратно.
Прибежал к озеру — лежит моя голова целехонька. Схватил я ее и вижу: в каждом ухе гуси снесли по сорок яиц.