Глава вторая. В квартире у Антония
В мире есть шанс у тех, кто богат и кто по знакомству, кто сыновья и дочки. Миром правит блат и родственники − так говорит папа. Антоний в общем и целом согласился. Он сказал, что «блат» – старое слово (все слова он разделял на старые и современные, к старым относился с доверием и почти любовью, но сам часто употреблял современные), до сих пор и по-прежнему решают дело связи, знакомства, но способности важнее, чем знакомства.
− Способности нигде не нужны, − сказала я.
Но Антоний привёл в пример себя. Я не могла понять Антония и его отца не могла понять. Странная история, удивительная, уникальная. Почему Староверов не рассказывал Антонию сразу, что он его отец? И мама Антония никогда про Староверова не говорила, даже когда он специально перешёл на работу в школу Антония. Староверов – скользкий тип, у него везде знакомства, везде связи, он додавит и добьёт, сказала я Антонию. С другой стороны – прекрасная работа, сиди и переписывай. Сложные шрифты, гравюры, криптограммы, но тонкой линией всё намечено на принтере – надо просто точно обвести, как в оригинале. Антоний ох как умел писать! Я по сравнению с ним просто дно. Штучная работа, кропотливая, но ведь и оплачивается. Во всяком случае, Староверов обещает. Я просила взять меня к ним в скрипторий хотя бы краски натуральные толочь мешать (они у Староверова на минералах), но Антоний сказал, что там химик готовит краски, а женщинам даже приближаться к скрипторию запрещено.
Когда я зашла к Антонию в квартиру, я просто с катушек съехала, улетела в другой мир. В прихожей, на стене, были приклеены камни. Такие отполированные, отшлифованные. Антоний сказал, что это его прадедушка собирал, привозил из экспедиций, и что озеро в нашем посёлке – искусственное, это его прадедушка сделал. Не сам конечно, был проект. Много было противников, но всё-таки сделали и берега обсадили соснами. Сейчас эти сосны огромные, они страшно качаются на сильном ветру, в соснах малинник, там пасутся отдыхающие и иногда выгуливают коз, − это я рассказала Антонию, он про малинник не знал, а про коз знал.
− Дамба на озере временная. Озеро будет постепенно зарастать, оно уже заболачивается.
Между камнями висели удивительные часы. Антоний объяснил, что часы пятидесятых годов, что они в хрустальной оправе, что к сожалению его друг Дан не смог починить завод, и механизм заменен на электронный, то есть батарейки, а что раньше они заводились. Но тикают по-прежнему. Антоний сказал, что циферблат, зелёный малахитовый, как в Эрмитаже и позолоченные стрелки напоминали ему с детства сказы Бажова. Он долго смотрел на часы, любовался камнями, мы мечтали, как поедем в Петербург. Он включал на особый режим люстру, люстра мерцала и камни мерцали, а часы отражались в зеркале рядом. Я обожала смотреть на эти часы, когда привыкла к Антонию. Я обожала тиканье, тихое-тихое, кошачье.