− Дали добро на оцифровку, а дальше локти кусают. Все же сейчас жлобы, каждый сам за себя и мнит себя чуть ли не княгиней Ольгой. Оскорблёнными. Я тебя любил и люблю не за отца, Антоний. За способности, за интерес к проблеме. Ты мне веришь?
− Спасибо вам, Фёдор Максимович, спасибо.
− Людей, что называется, жаба душит. Им обидно. По слухам кто-то из нашей среды тоже решил ровно такой же бизнес организовать. Кадры решают всё. Твой отец везде вхож, он не из простых, и крайне увлечённый книжной темой человек, он болеет книгой, вот и нашёл себя. Никто не знает, откуда у него такие суммы на старт. Ещё из-за этого, как говорят некоторые приблатнённые граждане, сидят на измене, – я улыбнулся Фёдору Максимовичу. Специалист по старославянскому и памятникам, он сыпал прибаутками вплоть до арго.
Я решился задать второй волнующий меня вопрос, раз Фёдор Максимович сегодня словоохотлив.
− А скажите, Фёдор Максимович, вы случайно не в курсе: моё эссе, на вступительных экзаменах… есть подозрения, что мне натянули там баллы, а так плохо я написал?
− Приёмной комиссии не касаюсь, − Фёдор Максимович ответил неохотно.
− Могли быть злоупотребления на вступительных?
− Антоний, дорогой. Это как говорится запретная информация. В странное время живём Антоний. Не находишь?
− Не знаю: время как время.
− Вот ты – способный, интересующийся, перспективный, но в наш университет тебе путь закрыт. Некому мне получается знания передать.
− Всё-таки думаю в другие универы постучаться.
− Попробуй постучись, − воспрял духом Фёдор Максимович. − Мысль хорошая. Это очень хорошая мысль. Что мы − на нас клином свет не сошёлся. Конференции остались, да и те по инерции. – Фёдор Максимович встал, приосанился и спросил: − Ответь, Антоний, не хотелось бы тебе сбежать из этого мира к нашим предкам?
− Смотря к каким, − я тоже встал. − Что-то на колу не хочется сидеть как Дракула-воевода, – я рассмеялся.
− А мне кажется сейчас похуже кола есть методы. И безболезненные. – Фёдор Максимович любил покритиковать современное общество. − Я вот часто последнее время горе-злосчастье вспоминаю. Какой образ, какой точный образ нашего времени не находишь? Куда не сунься − повсюду горе-злосчастье.
− Я вам банку варенья принёс, это в нашем городе фермеры делают, – я вспомнил, что держу в руках пакет.
− Спасибо Антоний. Чай попью, но дома. А коллегам – Фёдор Максимович погрозил пальцем в направлении почему-то окна, − коллегам не дам!
− Вы достаньте, посмотрите.
Он из вежливости достал варенье, покрутил банку. Я с удовольствием наблюдал как меняется его выражение лица