агубил», а Валерий опять: что не ты должен был быть за рулём, а тот другой. Я поняла одно − тебя хотели прикончить. И ещё мужик говорил Валере насчёт шлема – там камера и его надо уничтожить, а Валера уверял, что не дурак, что давно камеру разбил. Но мужик настаивал, что и шлем должен исчезнуть. Валера спорил и мужик замолчал. То есть, я так поняла, в шлеме у него был видеорегистратор, как и у всех мотоциклистов. Я это знала – тоже мужик ругал Валеру и за это. Ты говорил Валера приезжал к тебе домой? Не было ли у него в руках шлема? Обычно он оставлял шлем в кофре. Я вернулась на первый этаж, положила ключи на стол охранника, взяла журнал и расписалась. Я молила Бога, чтобы никто не стал просматривать камеры и вроде бы пронесло. Во всяком случае, Валерий мне ничего потом не сказал. Да никто эти камеры никогда и не просматривает, если честно. Я заперлась в машине. Вышел мужик и сел в ягуар. Я видела его в зеркало заднего вида, я почти никак не могу его описать – он был достаточно далеко. Он весь в татухах, эдакий леопард или ягуар, руки и шея, несмотря на погоду он был в футболке, ну там и джинсы, спортивный такой и достаточно крупный нос. Антоний! Остерегайся его. Он хотел, чтобы ты погиб в той аварии! Это он разговаривал с Валерой, он ещё стал орать на пустую будку у шлагбаума. Видно охранник так надолго удалился, что до сих пор не подошёл к пульту – он кнопокой даёт сигнал, мы все заезжаем по звонку, автоматически, а у ягуара пропуска не было. Я сидела и тряслась, я молила Бога. Но этот бешеный достал из багажника железку-ломик и сломал шлагбаум. Я побыстрее за ним уехала. И послала это письмо. Я понимаю, что ты не видишь и тебе кто-то должен будет прочитать. Я знаю, что ты с мамой – они говорили о твоей маме, Валера постоянно повторял, что ты никогда не бываешь один и извинялся. Валера боялся этого мужика. Я пишу не только из-за этого, что тату-мужик заказал тебя Валере – так, имхо, я поняла. Я пишу, потому что Валера вчера погиб на дороге, я с его мамой ходила на опознание, ездили в подмосковный морг. В интернете никаких новостей об аварии, коллективу сообщили, что Валера поменял место работы, все соцсети он удалил после твоей аварии, так что интернет-друзья не забили тревогу. Думаю: заморозки и гололёд, но по-моему он переобувался на зиму – всё, что он говорил мне по поводу мотоцикла, я пропускала мимо ушей, жаль. Я боюсь тебе писать на телефон и на почту – ты же не видишь. Умоляю. Сожгите с мамой это письмо. Если ты хоть чуть-чуть жалеешь меня – сожги. Я знаю: ты кристально- честный. Попроси маму отправить пустое сообщение. Я пишу номер, это мой рабочий номер, если что, можно сказать, что ты случайно нажал. Пустое сообщение или точку с запятой, всё равно как. Окей? Это будет значить, что ты сжёг это письмо».