В старом обшарпанном коридоре самой крутой академии я смотрела в окно. На улице под стать моему настроению дождило, но тепло – июль же. После трёх часов ожидания в компании зарёванных девочек и мальчиков, а также трясущихся мамок и папок (на удивление папки были более раздражительными. Я вообще замечаю, что самое страшное не скандальная мать, а обозлённый отец, мужики вообще не сдерживаются, я их не люблю и боюсь), я вошла в кабинет. Кнопку микрофона я нажала ещё у двери, на всякий случай.
− Фамилия! – ослепительно улыбнулась мне девушка-секретарь; ещё недавно она рассаживала всех, и меня в том числе, на экзамене за чертёжные доски.
− Антонина Чапыгина.
− Я же вам сказала – фамилия, − надменно так.
Я промолчала. Столько тупых людей повсюду, и все тупые строят из себя. А промолчала я, потому что разговорчивый приказал провоцировать конфликт, так бы я как миленькая ответила. Девушка оценила меня прищуром и выжидала тоже молча. Мне такой красавицей, как эта девушка, никогда не стать, подумала я, никогда мне не работать в приёмной комиссии, никогда не организовывать абитуриентов. Моё дело – уборка квартир, сбор урожая и монотонное выковыривание ядра лесного ореха из его панциря или косточки из горького тёрна…
− Вы слышите меня, Антонина Александровна?! – я задумалась, отвлеклась и не слышала, что мне говорили.
− Я? Д-да.
− Так подойдите к доске. Вот ваша работа. Узнаёте?
− Узнаю, − сказала я. От волнения я даже не заметила, когда к магнитной доске прикрепили мой чертёж.
− Вот тут, тут и здесь − ошибки. Штрихпунктирная линия не по ГОСТ, стрелочка как стрела Робин Гуда, аналогично отминусовали, − тараторила худая вертлявая женщина, я не видела её на экзаменах.
− Извините, что перебиваю… − просил перебивать и извиняться, сбивать.
− Ах, не перебивайте. Вас много − я одна. Вот здесь грубая ошибка в чертеже, здесь неправильно вынесли размер.
Я не слушала её. Я просто ждала. Она молола чушь насчёт штрихпунктирной. Я знаю все ГОСТ, мне дедушка объяснял, и стрелочки у меня идеальные, и расстояния все по ГОСТ, она врала это ясно, тоже мне – «стрела Робин Гуда», совсем обнаглела, падла. Наконец она замолчала.
− Всё. Вопросы есть? – спросила девушка-секретарь, насмешливо улыбаясь, то есть она строила из себя сочувствующую, но я чувствовала – эта сука торжествует, ей приятно, что мне обидно.
− У меня штрихпунктирные правильные и по ГОСТ, − повторила я. – Давайте с измерителем всё проверим и справочник откроем.
− У нас времени нет каждому дилетанту рассусоливать. Вы посмотрите на ваши надписи, − худая и морщинистая почти кричала на меня. Я понимала, почему. Она хотела заговорить мне зубы, но обломалась.