Вообще, отдушиной, которая отвлекала меня от мыслей о несносной рыжей девчонке, стала подготовка к финалу. Которая началась, едва мы снова приземлились на родной земле. В Стаса будто вселился сам Сатана. И то мне кажется, говорить так — это оскорблять владыку Ада. Денисов не дал нам даже вещи разобрать — скупо поздравил с победой — и погнал нас, как мулов на водопой. Только не к источнику живительной влаги, а в зал.
Мари от него тоже не отставала — тут же договорилась о нескольких прямых эфирах на местных радиостанциях, интервью для утреннего шоу на телевидении, три фотосессии. Мне хотелось в какой-то момент просто остановиться и крикнуть «вы чего, с ума по сходили?!» Но нельзя — я ведь знал, на что иду. Просто, если раньше мне это всё приносило удовольствие, то теперь почему-то стало в тягость. Хотя та же Ира кайфовала. Кажется, ей нравилась популярность её парня. Нет, она ничего не говорила — повторюсь, девушка вела себя идеально — но я читал в её глазах эмоции, которые, по-хорошему, должны были быть присущи и мне. Но этого не происходило.
Когда до финала оставалась всего неделя, я уже был в слегка пограничном состоянии. с одной стороны — я кайфовал от самого процесса подготовки, репетиций, тренировок. С другой — пожалуйста, просто пристрелите пса, чтобы он не мучился. Музыка была выбрана идеальная, такая, что она даже снилась мне по ночам. Или дело было просто в том, что она стояла у меня на постоянном повторе — на телефоне, в плейере, на компе, в зале. Она была везде, окружала меня, становилась моим кислородом, моей пищей и водой — финальная песня стала частью меня. Это была такая своеобразная терапия от Стаса — мы должны были максимально проникнуться каждым битом, чтобы, если вдруг кто-то разбудил нас ночью — мы бы смогли танцевать и не сбились. Говорю же — я становился настоящим психом.
И в один из тех дней, когда я буквально рвал себя на части, готовясь к финалу, я решил, что пора бы преодолеть ту стену отчуждения, которую Золотцева зачем-то решила возвести вокруг себя. В конце концов, я не сделал ей ничего плохого. И меня тянуло, как магнитом, в сторону кабинета рыжей. И я решил просто, наконец, дать себе слабину и чуть поддаться своему желанию. Поэтому, во время перерыва я не стал, по своему обыкновению, валяться на полу, переводя дыхание и собирая мозг в кучку. Отскреб себя от деревянной поверхности и пополз в сторону знакомой двери.
За которой остановился в нерешительности. У меня не было ни причины, ни особого повода находиться здесь — лишь желание оказаться поближе. Поэтому, вот что я скажу, когда постучусь? «Привет, я соскучился?». Смешно. Очень. я прямо представил, как Маша смеется мне в лицо и велит убираться к своей девушке. И будет, между прочим, права.