– Не знаю, что именно они рассказывали тебе обо мне и том, почему меня больше нет с тобой рядом. Я убегал в полуживом состоянии, почти ничего не соображая, движимый лишь настойчивой потребностью скрыться туда, где им меня ни за что не достать. Это было так больно, Верааа… Мне казалось, еще немного, и я выплюну все свои внутренности – если, конечно, там вообще оставалось что-то целое. Они хорошенько меня отделали, прежде чем мне удалось выдрать у них крошечный шанс на побег, чтобы… зализать свежие раны. Мне отбили почки. Чудесное ощущение, поверь на слово. Я не мог обратиться к медикам, пошли осложнения, и эта кровь, постоянно… Ее запах. Думал, загнусь раньше, чем успею рассказать тебе о том, что произошло. Вся моя жизнь с того момента запомнилась мне в красном цвете; побеги и лишения, страх, страх, страаах… Липкий, противный. И кровь.
Я ненавижу запах крови. Но все это время я чувствовал только его, везде, что бы ни делал, где бы ни был, Вера... Тяжелый, удушающий, отчетливый запах моей собственной крови.
От тихого вкрадчивого голоса, проникающего в каждую клетку моего воспаленного мозга, нельзя было отмахнуться – невольно, но я прислушивалась к тому, что говорил брат, пусть даже явившийся мне в образе размытой галлюцинации. Но времени даром я не теряла, продолжая ощупывать ладонями холодные стены, пытаясь нашарить выемку… что-либо… что могло бы помочь мне добраться до спасительного люка.
– Ты знаешь меня лучше других. Ты одна. Моя сестра, моя Вера. Я часто представлял, как однажды вернусь сюда за тобой, и мы снова дадим достойный бой этому проклятому миру, теперь уже вместе, плечом к плечу. Как когда-то… раньше. Кроме тебя, у меня больше никого нет, Вер. И эти длинные годы… каждый день, каждый час, секунду, миг, я был совершенно один. Наедине со своей болью и всем тем, что делал в попытках стать лучше. Я сходил с ума. Ты понимаешь, о чем я…
С силой уцепившись за выступ в стене, я подпрыгнула. Подошвы теплых зимних кроссовок легко заскользили вниз по не слишком ровной поверхности, и спустя пару-тройку секунд я с шумом упала вниз, ободрав основание ладони.
– Ты меня не слушаешь!
Я тупо смотрела на содранную кожу, сквозь которую сочилась кровь, силясь понять, в какой из многочисленных точек сумасшедшая действительность соединилась с нейтральными иллюзиями, и почему все происходящее кажется таким сюрреалистично фальшивым.
Где-то над моей головой раздался громкий звук, и сильнейший поток холодного воздуха едва вновь не сбил меня с ног. Голова закружилась. Я с силой оперлась на ладони, чтобы не рухнуть прямо здесь. А когда медленно, словно опасаясь, подняла лицо, то прямо перед собой увидела замершего без движения Альберта. Он смотрел прямо на меня, не отводя глаз, при этом его лицо не выражало ровным счетом никаких эмоций.