— Это уже частности, а я об этой, как ее? Концепции! Так что думай, Эли. А лучше не думай, а действуй. Хватай своего красавчика и тащи в постель.
Алиса только вздохнула.
— Доктор Muromtseva! — просунула голову в дверь медсестра с поста. — Роженица в приемном покое!
— У нас что, опять громкая связь не работает? — удивилась Алиса.
— Так еще вчера заглохла, — пожал плечами Марк. — И когда починят — неизвестно.
— Каменный век, — вздохнула Алиса и поднялась. — Я спускаюсь, а вы сворачивайтесь здесь.
Асия кивнула и, допив чай, мощно возвестила:
— Так, бездельники, дожевали, проглотили и за работу. У нас следующая на подходе. Вас, господин наркотизатор, это, между прочим, тоже касается, — обратилась она к анестезиологу, который, присев за рабочий компьютер, азартно резался в какую-то игрушку.
Народ послушно дожевал, проглотил и поплелся исполнять свой врачебный долг.
У роженицы, к которой вызвали Алису, это был четвертый ребенок, поэтому родила она почти мгновенно, развеселив всю бригаду тем, что после каждой потуги деловито спрашивала:
— Ну, как там?
— Там полный порядок, — неизменно заверяла ее Алиса.
Ребенок выскользнул из нее, похоже, не причинив ей особого дискомфорта.
— Мальчик! — объявила Асия, поднося орущего младенца к теперь уже четырежды мамаше. – Вот, можете убедиться!
— У меня — минус пять с половиной, — невозмутимо сообщила та. — Я и ребенка-то с трудом вижу, не говоря уже о таких мелких деталях. Верю вам на слово.
День пролетел незаметно и без эксцессов. Алиса торопилась к своей машине, предвкушая, как сейчас приедет домой, вытащит из холодильника вчерашнюю пиццу, откупорит бутылку вина и выберется с книжкой на террасу. Впереди ее ждали два выходных дня.
Усевшись за руль, она на несколько секунд замерла, прикрыв глаза. Три месяца, три невыносимо долгих месяца она была одна. Лишь слышала его голос по телефону, не имея возможности увидеть его, прикоснуться, обнять. Она отчаянно, до боли, тосковала по нему. Брала дежурство за дежурством, только бы не быть одной, не тонуть в воспоминаниях о его глазах и улыбке, о его руках и о его теле. Обо всем том, что заставляло сердце проваливаться куда-то в пятки, а ладони — покрываться испариной.
В разговоре с Асией Алиса слукавила. Нет, они с Ноланом действительно никогда не заговаривали о возможности завести ребенка. Это казалось неуместным — Алиса училась, Нолан снимался, они гораздо больше времени проводили порознь, чем вместе. Однако в последнее время, может быть, под влиянием специфики своей работы, она все чаще и чаще задумывалась о том, каким мог бы быть их малыш. Иногда, замечтавшись, она ясно видела его. У него были карие глаза и темные волосы Нолана. Будучи честной сама с собой, Алиса отдавала себе отчет в том, что желание иметь ребенка в большей степени продиктовано эгоистичным стремлением хоть как-то компенсировать ее тоску и одиночество, заполучить в свое безраздельное владение частицу любимого мужчины. Маленького Нолана. О том, что дети бывают и противоположного пола, она почему-то забывала. Это должен быть только мальчик. Их сын.