Он был прекрасен и сексуален до поджимающихся пальцев на ногах.
Я кинул смазку на кровать и пару презервативов. Саша вздрогнул, когда почувствовал тюбик рядом с собой, но я пока не спешил его переворачивать. Как и прикасаться.
Полностью раздевшись, залез сверху, положил руку ему на спину, отчего по бледной коже сразу же разошлись волной мурашки, и провел ей до поясницы, очертив пальцами красивые ямочки. Он хрипло выдохнул и заткнул рот подушкой, боясь даже немного показать свое желание.
Мой драгоценный упрямец.
Я взял презерватив, открыв и надев его на свои пальцы, обильно смазал их смазкой и ввел в себя, упершись рукой рядом с боком Саши. Сто лет себя не растягивал, но ради него, готов был порвать зад. Мой член скользил по его пояснице, размазывая смазку. Саша нервно дергал бедрами, но сопел в подушку и не поворачивал голову. Я дышал глубоко и улыбался, предвкушая его удивленный взгляд.
Когда мышцы расслабились, я откинул лишнее на пол и лег на него, удерживая себя только на локтях. Ласково терся, выцеловывая позвонки на шее и вдыхая обожаемый мною с недавних пор аромат «L’Homme Ideal Cologne». Саша ерзал, упираясь ягодицами в мой пах, возбуждая меня и себя сильнее. Но я не торопился, мучая его за обидные слова. Хотелось укусить за торчащее, порозовевшее ухо, но я сжимал зубы и терпел, продолжая распалять его ожиданием и тактильным контактом, которого у него не было очень давно. Его тело сходило с ума от такого внимания, то покрываясь «гусиной» кожей, то розовея от трения и возбуждения.
Я ждал и наконец-то дождался.
— Егор, да трахни меня уже! У меня сегодня куча дел!
«Ой, какие мы злые и неудовлетворенные», — злорадно, но с эгоистичным удовольствием подумал про себя и нехотя отлепился, вставая на колени.
— Переворачивайся.
Саша схватился за подушку до побелевших костяшек и глухо сказал лаконичное: — Нет.
Я чуть ли не урчал от удовольствия — от его стеснительности и капризности у меня пар валил из ушей.
Как же я его хотел! Но не сегодня…
— Саш, не упрямься. — Потом добавил в свой голос сексуальности. — Иначе никто никого сегодня трахать не будет.
«Угроза» сработала. Он развернулся весь краснющий, с закрытыми глазами и торчащим членом. Грудная клетка ходила ходуном, а он лежал, как приговоренный.
«К стопроцентому удовольствию».
Я облизал губы и не мешкая вобрал его головку в рот, играясь языком по уздечке. Сашу выгнуло, он закусил ребро ладони. Я резко поднялся к его лицу и убрал руку, глубоко целуя. Он не сопротивлялся, а вскоре и сам стал отвечать, переплетая свой язык с моим. Я отстранился и ласково шепнул: