Батя, уже успевший принять свою дозу, болтал:
– Но все уверены, что государство кормит, и как-то обходится со своими непослушными детьми – народом. Больше народу не на кого положиться. Естественно, государству надо самому выживать. Что там, внутри власти, происходит – интеллектуалы только догадываются, а народ видит что-то сакральное.
– Ты-то уже давно догадался, – зло сказал пьяненький поэт Коля Кутьков. – Надо лизать жопу власти.
Батя загоготал. Костя Графов, привычно охмелевший, сообщил:
– Новый мэр Москвы Ю. Лужков не видит другого выхода: правительство разобрало старую систему, а теперь его ругают за то, что депутаты сами поручали правительству. Коллективное безумие! Должны быть не гонения, а уважение к чиновнику. Без него нет государства. Но их должно быть как можно меньше, и требования к ним очень строгие: высокая оплата и льготы; страх все это потерять; инициатива должна оплачиваться.
Я, тоже охмелевший, кинулся возражать:
– На самом деле это не так. Интеллигент и драматург Вацлав Гавел, после «бархатной революции», возглавив свою страну, сумел построить подлинное демократическое государство.
Мой зам Игорь благодушно поддержал:
– Можно прожить и без государства, состоящего из чиновников, не знающих никаких экономических законов, кроме тех, что уже испробовали. Если действовать коллективом высокоморальных ученых-профессионалов, сообща. Но где найти профессионалов, не узких, а тонко чувствующих сложное переплетение интересов, и чутье руля?
Я-то не мог найти, и приходилось самому тянуть, пока не сломался. Научить тех, кто со мной, наверно, невозможно – какой из меня учитель? Может быть, нужно переизбрать – меня и подобных неумех, чтобы все изменить, когда появятся настоящие профессионалы.
Снова я сидел в зале заседаний суда на жесткой деревянной скамье, отшлифованной множеством судящихся. Менеджер Резиньков развернул свою обиду во всю силу:
– Политикой и культурой в нашем Движении занимаются коммерсанты! Развратили, а потом стали извлекать деньги. У нас создаются «директорские кооперативы», сидящие на средствах общественного движения, и делятся барыши. У него, – указал на меня, – есть свой личный кооператив, использует уже средства исполкома.
Нарциссова подлила масло в огонь.
– Прячет бюджет исполкома от сотрудников.
Строгая судья, не слушая истцов, потребовала у меня:
– Приведите доказательства увольнения ваших сотрудников.
У меня не было прямых доказательств. То, что они лентяи, к делу не пришьешь. Пожалел, что стеснялся объявлять выговоры письменно.
Они выиграли, и снова сели за свои столы. Нарциссова привычно занялась подсчетом нашего бюджета, но оказалось, что тот сильно уменьшился. Шеф тоже получал мизерную зарплату, не придерешься. Теперь они критиковали меня за отсутствие денег на зарплату.