Доехали они быстро и Мишка, уже галантно приоткрыв дверцу, позволил девушке самостоятельно выйти из кабриолета.
— Пойдёмте, сударыня, я доведу вас до Керенского.
Кивнув охране, Мишка повёл барышню в здание. Пройдя холл и поднявшись на третий этаж, они вошли в приёмную. Здесь Мишка сдал девушку на руки адъютанту.
Керенский просматривал очередные бумаги, когда в дверь постучались.
— Да!
— Александр Фёдорович, к вам мадмуазель Оболенская.
— Да, пожалуйста, впустите её.
Поручик Аристархов вышел, а вместо него вошла княжна.
— Рад вас видеть! — Керенский вышел из-за стола и, подойдя к девушке, чрезвычайно галантно, как только мог, поцеловал ей руку.
— Прошу вас располагаться, где вам будет угодно.
— Спасибо! Можно вот здесь?
— Да, пожалуйста.
Керенский подошёл к шкафу и достал оттуда небольшую коробочку конфет, купленных в Елисеевском гастрономе. Там же стояла и бутылка прекрасного белого вина, но достать его он не рискнул. Всё же, он не знал, на что надеяться и чего ожидать. И вообще, принято ли это. Скорее всего, нет, а потому форсировать события и пытаться напоить девушку, всё же, моветон.
Ему хотелось любить, а не иметь. Девушка ему нравилась и строгой чистотой, и обликом, и вообще всем. Немного смущаясь, чего с ним никогда прежде не случалось, он предложил девушке конфеты. Та взяла, с любопытством ища повкуснее. Через десять минут адъютант принёс две маленькие кружки с кофе.
— А зачем вы хотели меня видеть? — с трогательной наивностью спросила девушка. Но глаза её, впрочем, говорили об обратном. Она прекрасно понимала, что для общения, но надо же соблюсти приличия.
— Зачем? Вот хочу у вас спросить совета.
— Какого? — девушка маленькими пальчиками подхватила конфету в яркой обёртке и, развернув её, быстренько укусила за бочок.
— Вот не знаю, как мне быть. Жить здесь или же в Смольном?
— Да?! А почему не у себя дома? У вас же есть квартира, и жена, и дети.
— Квартира есть. А жены нет. Она с детьми уже давно уехала. Мы развелись, но здесь опасно, и я был вынужден ради наших общих детей отправить её в Испанию, а сейчас они уехали ещё дальше, в Аргентину. Это уже навсегда. Но они не будут ни в чём нуждаться, пока я жив.
Девушка быстро прожевала конфету, сделала маленький глоток кофе из кружки и потянулась за следующей конфетой.
— Я поняла, вам сейчас тяжело.
«Ещё как тяжело!», — хотелось сказать ему, но он промолчал.
— Да, мне очень хотелось вас увидеть и поэтому я набрался наглости и пригласил вас к себе в правительство. Если вы не против, я бы хотел приехать к вам домой, чтобы пообщаться с вами и вашей милейшей матушкой. Мне достаточно хоть иногда видеть вас, если вы, конечно, не будете против.