— Нет. Но у меня будет еще меньше времени, если тебя схватят.
Он ведет меня мимо дворца по мокрому берегу Сены, заводит в камыши. Холодная грязь проникает сквозь платье, и я дрожу от ночного ветра над рекой.
— Это не выглядит как дворец, — говорю я.
Йоссе хмурится и вытаскивает кинжал из ботинка.
Я с опаской смотрю на оружие, но не даю себе вздрогнуть.
— Ах, ясно. Ты все-таки решил меня убить.
— Мы оба знаем, что я тебя не убью, — он протягивает мне кинжал рукоятью вперед. — Обрежь волосы.
Я инстинктивно касаюсь кудрей.
— Зачем?
— А ты как думаешь? — он вертит руками вокруг своей головы, и это возмущает меня.
— Они не такие и растрёпанные.
— Тебя мгновенно узнают. Волосы — небольшая плата за спасение людей. Отрежь их.
Я нехотя беру кинжал и делаю, как он говорит, отрезаю кудри прямо над ушами. К тому времени, когда я заканчиваю, меня окружают кучки светло-каштановых волос — будто я постригла ягненка — и я молча оплакиваю длинные вьющиеся пряди, которые уносятся по реке. Мои уши еще никогда так не мерзли.
— Что теперь?
— Теперь мы ждем.
Мы сидим, дрожим, промокшие, вечность, пока очертания Лувра не становятся серо-розовыми. Когда солнце поднимается над водой, группа дворцовых горничных спускается по набережной, снимает платья и прыгает в Сену.
Я злобно улыбаюсь бастарду-принцу.
— Осмелюсь спросить, откуда ты знаешь, когда служанки приходят к реке купаться?
— Молчи и возьми платье.
— Они тебя узнают?
— Только если ты продолжишь говорить и привлекать их внимание.
Мы скользим на животах туда, где девочки оставили свою одежду, и я с кряхтением тяну за колючий комок шерсти. Еще теплое от тела, а подмышки немного влажные. Я смотрю на реку. Какая-то бедняжка вылезет из ледяной воды и не найдет ничего, кроме камней и камыша, но у меня нет времени чувствовать себя виноватой, потому что, когда я смотрю налево, я вижу, что Йоссе каким-то образом втиснулся в серое платье горничной. Я смеюсь и зажимаю рот рукой.
— Ни слова, — говорит он, злобно завязывая шнурки чепчика под подбородком.
Путь от реки до дворца короткий, и мы в мгновение ока добираемся до задней сторожки. К счастью, часовые в масках слишком заняты игрой в карты, чтобы заметить пару горничных в плохо подогнанной форме, поэтому мы склоняемся и без проблем проходим внутрь.
Внезапно нас окутывает бурная деятельность. Члены Общества в масках снуют во внутреннем дворе. Некоторые маршируют, другие сражаются с рапирами и кинжалами. Полковники в сливовых ливреях шагают по навесной стене, выкрикивая приказы. От этого зрелища у меня перехватывает дыхание. Я знала, что Общество велико, но поразительно видеть их всех в одном месте. И еще более тревожно видеть, как они тренируются, как настоящая армия.