- Александр Семенович в отъезде. Да, с вами говорит его сын. Из редакции? Хорошо, передам.
Назвать себя "сыном" было непросто, как-то неловко, но Витька, вчера осознав свое сходство с отцом - неподвижным, лишенным возможности говорить, почему-то почувствовал облегчение. Вскоре позвонила мама. Затараторила, объясняя свои обстоятельства. Опять выходило так, что ей никак, никак сейчас не вырваться - ну, не раньше, чем через три недели. Что-то про расписку, офис, какого-то Сола. Бог с ней. Витька слушал в пол-уха. Его сейчас больше занимали их здешние дела. А здесь была их общая жизнь с отцом. Витька подробно обычно пересказывал свои разговоры с мамой чувствовал себя обязанным это делать. Сегодня же рассказал о звонке из редакции, а о материном только упомянул. Постучали в окно. Витьку манил рыжий Ванька из третьего подъезда.
- Ну что, - выглянув в окно, спросил Витька.
- Слышь, Витек, там этот твой малахольный вроде повесился.
- Масленок?! - как-то дико задохнувшись, прошептал Витька.
- Масленок, - разведя руками, подтвердил Ванька. Витька бросил взгляд на отца, поймал его взгляд, вроде бы опять почувствовал сочувствие. Может быть, и одобрение, а, может, - и предупреждение. Он выпрыгнул в окно, понесся по талому снегу к подъезду Масленка. Ровно через секунду в окно скользнул худой мальчишка. Быстро обежав комнату, он точным движением открыл ящик стола - выхватил пачку долларов - тощую пачку, ручку с золотым пером, из шкафа вытянул красивый шарф, оглянулся, столкнулся взглядом с неподвижным человеком, погрозил ему кулаком, что, мол, глядишь, и выскользнул в окно. Через две минуты вернулся Витька.
- Жив Масленок, жив, пап, - неожиданно Витька стал делиться с отцом проблемами, - пошутили зачем-то, обманули. Пьяный лежит, но живой. Идиоты.
Пропажи Витька, конечно, не хватился. Вечером он сам решил позвонить в Америку. Что же она там, не понимает что ли? История с Масленком, поведение рыжего Ваньки Витьку озадачили, расстроили. Как-то неуютно было в доме. Не смогла рассмешить-растормошить Рита. Отец, на какое-то время привидевшийся родным, вновь потерял для Витьки интерес. Он даже сейчас и не мог понять, что вдруг ему пришло в голову искать у него сочувствия. Зачем это? Подвернулся Жуковский: "Не говори с тоской - их нет. Но с благодарностью - были". Вот мама - "милый спутник", конечно, всегда была. А теперь - "Алла Петровна" и в Америке. Подступали слезы. Витька не хотя подсел к отцу с салфеткой, тарелкой, ложками - большой и маленькой. Он сам изобрел способ наиболее удобной кормежки лежачего. Почти ни капли не проливалось, ни крошки не просыпалось. И отцу было удобно - он это видел. Не хотя вымыл посуду, протер пол. Послезавтра в школу. Слава Богу! В школе - Наденька. Девочка-мечта, светленькая, длинненькая, кареглазая. Сидит наискосок. Видно плечи, хвостик. Витька с ней и не говорил ни разу, ну, как со всеми: что задали или дай ластик... А все же. Нужна. Правда, не ему одному. Лева из соседнего дома знает ее телефон, ей звонит. Витька дозвонился в Нью-Йорк. Услышал мамин голос.