Вскоре подошёл широкогрудый повар и снял с вертела покрытый копотью опустевший котёл, а его конопатый помощник потушил умирающий костёр ногой и пару раз плюнул на тлеющие угли. Со скрипучим стоном Фиммер поднялся на ноги, похлопав по плечу рыжеволосого мальчика. Ладисар мгновенно вскочил и пристроился под боком старика.
– Пора, – буднично произнёс Кодорк и закинул за спину один из подаренных Гнотмером Крепкий корень походных мешков, под весом которого Ледяные перста охнул и немного прогнулся.
– Прощайте, молодые люди, – Фиммер пожал крепкую руку Кодорка и хлопнул Игера по плечу.
– Прощай, старик, – взволнованно произнёс Чёрное древо и присел напротив мальчика, – прощай, Ладисар. Надеюсь, в Семи топорах ты обретёшь новый дом, а вскоре Фиммер станет для тебя настоящим отцом. Худшее позади.
Игер поднял с земли невероятно тяжёлый мешок, закинул его за спину и немного попрыгал на месте, чтобы привыкнуть к огромному весу. Подставив под холодный дождь лицо, Чёрное древо медленно втянул тёплый весенний воздух, пропитанный неповторимыми запахами глухолесья Ирсуак, и ободрительно кивнул Кодорку. Товарищи направились вниз по южному склону к разорённому лагерю Бурого меха.
– Вы обязательно доберётесь до города Сердце! – крикнул старик Фиммер вслед уходящим путникам, – И потерянные люди вновь найдут тропу к дому!
Прежде чем скрыться в густой чаще, товарищи оглянулись назад. Госпожа Семи топоров, Элердис Крепкий корень, облачённая в горящий ярко-красным пламенем плащ, стояла рядом с Фиммером, слегка приобняв мальчишку Ладисара, а над ними грозно возвышался один из трёх Ржавых холмов. Гордо приподняв подбородок, Весна с грустью глядела на уходящих друзей, и тёмно-фиолетовые глаза благородной женщины блестели от слёз.
– Только мы можем помочь этим людям, – задумчиво произнёс Игер, когда путники приблизились к поляне. Кодорк с сомнением покосился на друга и пожал плечами.
Тонкие серые струйки дыма медленно тянулись от чёрной груды сваленных брёвен. Рухнув, крыша избы похоронила под собой остатки уцелевшего скарба. Перепачканные размокшим под дождём пеплом и сажей наиболее крепкие мужчины лазили по догоревшим развалинам, иногда вытаскивая на поверхность наполовину сгоревшую одежду, обгоревшие хозяйственные принадлежности или зажаренные до чёрной корочки зимние припасы, годные в пищу. Некоторые худые юноши, старики и женщины стаскивали изуродованные тела убитых разбойников поближе к развалившейся избе, а невероятно высокий парень с огромными руками заносил покойников внутрь, где он клал покойников вдоль единственной уцелевшей стены. Остальные люди потеряно бродили по поляне, отчаянно молились и плакали, кроме невысокого сгорбленного старика, который неустанно копал могилу.