– Хорошо, – Чёрное древо кивнул и устало улыбнулся, – мы сдержали обещание, Кодорк.
– Верно, – весело отозвался Ледяные перста, смахнув с сурового лица непослушную прядь слипшихся от пота волос, – сегодня ночью никто не умер.
– Молодцы, парни, – Зиндар смахнул слезу, – за Яросгера не беспокойтесь, бывший наёмник к серьёзным невзгодам давно привык. Переживёт.
– Переживёт, – глухо повторил Чёрное древо и настороженно прислушался к далёкому вою недобитой стаи.
– Не обращай внимания, – Зоркий глаз небрежно махнул рукой и плюнул в сторону глухолесья, – самые глупые и смелые землегрызы испустили дух у твоих ног, Игер. В живых остались лишь трусливые бедолаги. Твари будут выть до самого рассвета, но напасть не рискнут. Дождутся, когда мы уйдём, и сожрут трупы собратьев.
– Мерзость, – скорчив брезгливую гримасу, произнёс мальчишка Ликдар.
– Для голодного создания нет ничего скверного, – Зиндар добродушно улыбнулся и потрепал внука по голове, прищурив постоянно слезящиеся глаза, – голодное создание волнуется только о пустом желудке.
Чёрное древо повернулся спиной к Зиндару и Кодорку, устало побрёл в лагерь, перешагивая через трупы хищников. Запах дыма, крови, палёной шерсти и горелой плоти незримой нитью тянулся за молодым человеком. Когда Игер доковылял до повозки, рогорез, почуяв исходящее от Чёрного древа зловоние, запрокинул голову и издал воинственный гортанный рёв. Мстидар ласково обнял благородного зверя за толстую короткую шею и погладил усеянный костяными шишками лоб. На повозке лежал лишённый чувств Яросгер, а вокруг него копошилось три женщины и двое мужчин. С бойца содрали окровавленную рубаху. Кровь, лениво текущая из прокушенного плеча, тонкими струйками сползала по исполосованной старыми бледными шрамами волосатой груди. «Будем зашивать», – покачав головой, заявила немолодая женщина, которая являлась дочерью лесного знахаря, убитого бойцом из свиты господина Гнотмера во время набега на лагерь Глимдара. Чёрное древо подошёл к повозке и положил рядом с Яросгером метательный топорик. «Поправишься», – сорвалось с губ Игера. Серые глаза раненого бойца немного приоткрылись. Яросгер ответил невнятным бормотанием и кисло улыбнулся. К повозке, сильно запыхавшись, подбежала невысокая черноволосая девушка с бурдюком.
– Не мешайся, – дочь знахаря оттолкнула Игера, выхватила из рук помощницы кожаный мешок с ядрёным настоем и вырвала пробку, – Сенирель, принеси миску, иголку и нить из моего сундука!
Хрупкая девушка кинулась исполнять приказ так резво, что едва не сбила Игера с ног. С детства обученная лекарскому делу женщина сначала плеснула едкую жидкость на свои обветренные руки, затем смочила чистую тряпку и промокнула ей рану Яросгера. Сцепив до скрежета зубы, пострадавший боец, не издав ни звука, дёрнулся от боли и вновь погрузился в блаженное беспамятство.