– Я играл с тобой до того самого момента, как увидел невинную рыжеволосую принцессу, сидящую на асфальте и обхватившую колени дрожащими руками. Тогда игра, не достигнув финала, окончилась, и я сдался, не в силах продолжать, – тягостно проговорил Грант, словно собственные слова ему не нравились.
– Зачем сдался? – прошептала Одри, будучи всё ещё не в состоянии сделать шаг назад.
– Я не знаю ответ на этот вопрос, – ответил Грант, грустно улыбнувшись.
– Даже не завершив свою игру, ты добился сногсшибательного результата, – уверенно сказала Одри, перенимая у него привычку испепелять взглядом. – Можешь быть собой доволен. Ты уничтожил меня.
Грант замер на месте, словно его ноги налились свинцом. Как бы он не старался, не получалось вернуть привычную беспристрастность.
– Прекрасный ход, Доминик Хардман. Приказал своим подонкам взять силой девушку. После этого ужаса слишком легко отпустить её. Правда? Ты решил, что мало доставил мне проблем и следил за тем, как твои люди преследуют меня, доставляя ещё больше страданий. Думаешь, мне мало было изнасилования? Нет, хватило, чтобы перестать хотеть жить, – она не отводила взгляда от его предательских глаз. – Но ты – молодец. Твоя безжалостность испытана на прочность. Совести нет. Наверное, ты рад. Просто стоять рядом со своей жертвой и пытаться её утешить после своих новых изощренных пыток – это сильно.
Одри не замечала слез на своих щеках. Она не пыталась остановить их бурный поток.
– Твоя дьявольская душа возжелала ещё большего. Ты вынудил меня довериться тебе. Я проклинаю себя за то, что согласилась с тобой переспать! Я испытываю к своему телу отвращение! Ты понимаешь, что сделал со мной, Грант? – Одри буквально перешла на крик, несколько раз ударив кулаком в грудь в попытке прекратить терзающую внутри боль. – Ты положил меня в могилу и самостоятельно забил крышку гвоздями! Ты счастлив? Скажи мне! Я хочу знать.
Грант представил себе обычную девушку, которая проживала свою мирную и тихую жизнь. Она тогда не имела ни малейшего представления, что однажды в её маленький рай нагрянут кардинальные перемены. Он осознал, сколько боли принёс ей, что заставил пережить. И сейчас, когда Одри перечислила всё по порядку, не упуская детали, вместе с её истерическими слезами, это всё казалось ему просто невыносимым зрелищем. Она ненавидит его. Так же сильно, как он – себя.
– Извини, – прошептал Грант, понимая, насколько ничтожно это звучит. – Мне действительно жаль, Одри. Я сожалею, что именно ты стала целью Блокады. Ты не достойна такой участи.