– Разве так может быть?
– Так со многими было. Знаешь, что мы сделаем, Ира? Мы распишемся! – Ира смотрела на старика ошарашено, даже, кажется, открыв рот. – Ты сохранишь жилплощадь и все, что здесь есть, как моя вдова, для моего сына.
– Разве так можно, Аркадий Борисович?
– Это законно, Ира. Ты поможешь мне?
– Вы же знаете, я для вас… всё!
– Ты ведь Зине позвонила? Зина договорится в загсе, чтобы нас расписали побыстрее.
Зинаида Захаровна забежала к ним вечером после работы. Она минут десять посидела со стариком, обсуждая его дикую идею, потом вышла к Ире на кухню:
– Ирка, ты надеешься облапошить Наппельбаумов?
Ира, продолжая помешивать кашу, подняла на нее глаза. У них давно уже установились доверительные отношения. Единственное, в чем они расходились, – в оценке старика. Для Иры он был здесь самым близким человеком, добрым и заботливым. Наверное, она так к нему привязалась, потому что у нее с детства не было родного мужчины: отца, дедушки… А Зинаида Захаровна, которая была подругой покойной Фанни Иосифовны, считала Аркадия Борисовича хитрым, жадным и бессердечным. Ира удивлялась, как можно так думать о человека, которого знаешь лет двадцать, если не больше.
– Зинаида Захаровна, вы с нами поужинаете?
– Овсяную кашу? – фыркнула та в ответ.
– Еще есть блинчики с творогом, – мирно ответила Ира.
Навалившись своим большим бюстом на кухонный стол, Зинаида Захаровна резала блинчики на мелкие кусочки и быстро отправляла их в рот. Потом, подкрашивая губы и косясь на Иру, что-то, видно, для себя решала. Щелкнув застежкой сумочки, сказала:
– Простота хуже воровства. Значит, Наппельбаумы тебя облапошат.
– А что с меня взять? У меня и нет ничего.
– Молодость, моя милая. Молодость и красота. Вернется этот фармазон Борька и продаст тебя своим уголовным дружкам. Сам-то он, говорят, женщинами не интересуется.
Насчет продажи Ира только хмыкнула: здесь вам не Эль-Бахижа. А насчет того, что он женщинами не интересуется, даже обрадовалась: ей же ехать к незнакомому дядьке. Истинного смысла Зинаидиного намека она не понимала: решила, что он как пожилой, серьезный человек на баб внимания не обращает.
Через несколько дней их тихо расписали в кабинете заведующей загсом. Свидетелями были Зинаида Захаровна и какой-то длинный носатый дядька с красивым портфелем, который сразу за порогом распрощался и, несмотря на уговоры Зинаиды отобедать в ресторане, убежал.
Они сидели в ресторане втроем. Зинаида Захаровна все поглядывала на часы: заканчивался ее обеденный перерыв. Залпом выпив компот, она сказала:
– Завтра с утра пойдем с тобой в паспортный стол. Не опаздывай!