Деятельность светской и духовной власти по укреплению армии и флота России второй половины XIX – начала ХХ в. Монография (Фидченко) - страница 127

Во время запричастного, когда пошел офицер с тарелкой, посыпалось серебро, бумажки – целый ворох! Каждый клал щедрой рукой, как бы говоря: «Лучше пусть Божьему храму достанется, чем, если убьют, басурманину». Человек 100 солдат было причастников. Церковник, выйдя на амвон, внятным голосом и вдохновенно прочитал молитвы ко святому причащению. «В душе что-то клокотало, дыхание

участилось, слезы навертывались на глаза, и я едва не разрыдался. Да, трудно забыть картину: “Молитва и причащение воинов перед смертным боем”» [95, с. 58].

Ил. 48. Священник Митрофан Сребрянский.

Литургия у передовых позиций. Русско-японская война, 1904–1905 гг.

Три дня с 26 по 28 июля 1904 г. для наших войск прошли скверно, поскольку все болели лихорадкой. Но с приходом дождливой погоды поправились.

Несмотря на приятное общество чиновников контроля и казначейства 17-го корпуса и ветеринара Пемова, о. Митрофан вместе с ними тосковал по Родине и близким. Каждый раз за чаем и беседой они неизменно прибавляли: «Хоть миллион дай, а жить и служить в этой стране ни за что не остался бы», – гласит запись батюшки от 29 июля 1904 г. [95, с. 59].

К местным жителям, вынужденным уезжать, покидая свои дома, о. Митрофан испытывал неподдельную жалость: «Китайцы, предвидя сражения и разорения, перевозят своих жен и детей на север по направлению к Мукдену. При встрече с нами редкая китаянка посмотрит на нас, а большинство или закроется веером, или отвернется. Жаль мне их: ни в чем не повинные существа должны бросать свои гнезда, свои так тщательно возделанные и любимые поля и бежать с несколькими мешками гаолянной муки и бобов, чтобы вернуться потом к пустынному пепелищу» [95, с. 60].

Удивительное сочувствие испытывал священник к тяготам животных, задействованных на войне: «Вот лежит на дороге осел, издыхает. Бедное животное! Обычно осел несет три-четыре пуда, а теперь на него взвалили восемь пудов, да грязь до колен: не выдержал, пал» [95, с. 60].

Несмотря на то что протоиерей М. В. Сребрянский был православным священником, его как трезвомыслящего человека совершенно невозможно заподозрить в презрительном отношении к чужим религиям: он с нескрываемым негодованием относился к разорению китайских культовых сооружений. «Едем по деревне. Кумирня была, вероятно, хорошая, а теперь – одно разорение: боги разбиты в куски, которые валяются на полу, как сор; двери ободраны, поломаны; колокол разбит… Чье это дело? Одни говорят, что это дело рук казаков, другие валят вину на хунхузов; третьи рассуждают так: “Ведь здесь война; это обычно; да, к тому же, и позиции близко; может быть, и японцы побывали”. Может быть, это и обычно на войне, но у меня сердце сжимается от этой