Глава 16
Очень шикарный ресторан, как представил Петр это заведение, сильно напоминал провинциальное российское кафе: вычурное убранство с обилием зеркал и красного бархата, колонны из папье‑маше, лепнина под потолком. Из двух огромных черных колонок, стоявших на пока еще пустой сцене, звучала, поскрипывая басами, советская музыка: «Кто тебя выдумал, звездная страна?..» – грустно спрашивала невидимая певица.
Публика была немногочисленной. Две танцующие медленный танец пары и несколько пожилых мужчин за столиками, разминающиеся водочкой, видимо в ожидании горячих блюд. Создавалось впечатление, что все они были между собой знакомы и очень смахивали на деревенских родственников, которые раньше времени приехали на какое‑то семейное торжество и теперь экономно коротали время в ожидании предстоящего события.
Официант в темно‑малиновом пиджаке, на лацкане которого висел большой медный бейджик с русским именем «Толя», заговорщицким голосом предложил новым посетителям попробовать свежайшую форель и водку, которую прямо из Москвы специально для него прямо с завода возит хороший знакомый. Толя был уже немолодым, достаточно крупным, но на удивление подвижным мужчиной, легко изгибающимся в своей необъятной пояснице. Говорил он довольно тихо, как будто специально, чтобы не услышали другие клиенты, делая обкусанным карандашом только ему одному понятные пометки в маленьком блокнотике.
Приятели заказали запеченную целиком фаршированную форель, а на холодное форшмак. Иван вдруг понял, что сильно проголодался и чтобы долго не ждать попросил сделать большую шакшуку и принести хваленую водку «прямо из Москвы».
– Кто хорошо работает, тот хорошо и ест, – прокомментировал заказ Петр Николаевич.
Может потому, что сам Петр работать любил не очень сильно, он почти не закусывал, а перерывы между тостами делал очень маленькие. Поэтому быстро захмелел и стал жаловаться на неустроенную жизнь в Израиле, высокие цены и постоянное желание новых соотечественников его в чем‑нибудь обмануть.
Иван вспомнил, как уходя в номер, поднималась по лестнице отеля Диана. Она, конечно, знала, что он неотрывно смотрит на нее и поэтому совсем чуть‑чуть усилила свою женскую привлекательность мягкостью и плавностью движений. Иван совсем не слушал приятеля, думая лишь о том, что нужно быстрее найти какой‑нибудь повод, чтобы сейчас же уйти из ресторана и вернуться в отель. Но в голову ничего не приходило.
– … и главное, никогда, запомни, никогда ничего нельзя прощать! Мы это лучше всех знаем, – оглядывая всех вокруг, очень громко, будто выражая общее мнение, вдруг произнес Петр Николаевич, неожиданно перейдя от личных проблем к проблемам еврейского государства.