Тонкое печальное лицо задралось кверху. Блестящие глазки унеслись в шестое измерение – одновременно в бесконечность мира и в себя. Чудесно отразившись от потолка небес, они глядели на меня оттуда мириадом сверкающих точек, словно невообразимый, вполовину мироздания, фасеточный глаз – собирая воедино и лепя мой образ из реальности, грез и чувств. Вздернутое лицо продолжало лететь к звездам, а круглая нежная щечка застыла передо мной в немом ожидании. Мои губы потянулись туда – сами, вопреки воле. Не могли не потянуться. Меня качнуло вперед…
Нет. Нельзя. Это неправильно.
Диким усилием я заставил тело качнуться обратно.
– Это Большая Медведица. – Вместо поцелуя мое напряженное лицо указало в нужную сторону неба, а затем повернулось: – А это Малая.
– Не знала, что сачок и ковшик зовут какими-то медведицами.
– Э-э… так Тома говорила. – Я закусил губу.
Если мои выкрутасы с новыми словами дойдут до цариссы Аси, которая с фанатизмом ратует за расправу над прибывающими в мир особями мужского пола…
Напоминание о Томе или мое неумение врать похоронили хорошее настроение. До воды мы шли молча. Лагерь остался далеко позади, трава сменилась песком, его шуршание под ногами иногда перебивалось накатом небольшой ребристой волны.
– Страшно. – Марианна поежилась. – Она течет. Такая непредставимо огромная масса. Из ниоткуда в никуда. Как наша жизнь.
Оглянувшись по сторонам (нигде, до самых пределов видимости, никого не было) царевна встала ко мне боком и принялась разоблачаться. Ничего не говоря. Не глядя на меня. Стесняясь, но преодолевая.
Я повторял ее подвиг на расстоянии вытянутой вбок руки. Перед глазами плескалась речная ширь, усыпанная отражением звезд. Бриллиантовые россыпи мерцали, волнуясь и подмигивая. Когда на прибрежный песок легло все, что было на нас надето, Марианна дотронулась до воды ногой и отпрянула:
– Ой!
Я тоже попробовал. Тоже ой. Прежние озера вспомнились добрым словом. Войти плавно здесь не получится, нет у нормального человека таких сил.
Я знал, как надо. Грудь вздулась набранным воздухом, шлепки шагов разнеслись по округе, разгон, толчок… бултых!
– У-ух! – Я вынырнул в нескольких метрах, где дна уже не ощущалось. Мощное течение подхватило меня, пришлось выбиваться из сил, чтобы остаться на месте.
Глаза-блюдца Марианны собрались треснуть, превращаясь в тазики:
– Ты… как это?
Потирая ступней подъем второй ноги, она зябко ежилась, а ее обхватившие тело руки напоминали о смирительных рубашках.
– Давай! – Я поплыл навстречу. – Смелее!
Смешно зажмурившись, Марианна присела и мощно оттолкнулась ногами. Меня окатило взвившейся волной, а брызгами накрыло даже берег.