Она повернулась и снова посмотрела на своего спутника. Его напряженные руки крепко удерживали руль, он не вступал в разговор, не отводил глаз от дороги, а его лицо не выражало ровным счетом ничего. И тут Даша поняла, что он устал, чертовски устал от приключений этой безумной ночи. Тепло от печки обволакивало, качало на волнах и если Даша могла позволить себе расслабиться и задремать, то ему приходилось изо всех сил держать веки открытыми.
– Может остановимся, отдохнешь чуть-чуть? – спросила она, тронув его за рукав. Не глядя на Дашу, он протянул руку и положил ей на колено.
– Не сейчас, детка. Мы даже до города еще не доехали. Здесь нас моментально вычислят, – он на секунду повернул к ней лицо и глаза его потеплели, – Я в норме! А ты давай, поспи, если хочешь!
И его рука, лежавшая на Дашином колене, пару раз похлопала ее, а потом вернулась обратно на руль.
На въезде в город темнота постепенно сменилась серой, неуютной хмарью. Один за другим гасли придорожные фонари, лишая путников зыбких островков теплого желтого света. Город проехали быстро – на этот раз пробки уже рассосались и по улицам сновали лишь деловитые ПАЗики, степенные троллейбусы и дребезжащие трамваи да те немногие счастливчики, что начинают рабочий день позже восьми.
Въезжая через два часа в Межениновку, они не знали еще, что она им приготовила. Даша ожидала увидеть, как вынырнет из-за голых садовых деревьев бабушкин некрашеный дом, как белый дым тонкой струйкой будет подниматься из печной трубы вверх, как бабушка всплеснет руками, увидев Эдика, засуетится, накрывая на стол, как они скинут наконец грязную одежду, будут сидеть в жарко натопленной кухне, пить чай и взахлеб рассказывать про свое ночное приключение. И как потом Даша будет учить Эдика, насквозь городского жителя, топить баню, поджигая смолистые пахнущие поленья, как они вдвоем натаскают ведрами воды из колодца, и когда она согреется в котле, они пойдут мыться по очереди. Может быть по очереди, а может быть и вместе, и разогретый пар будет щекотать ноздри, обещая смыть усталость и ужас минувшей ночи.
Совсем рядом, за узкой полоской леса, темнеющей на фоне неба, поднимался черный, густой столб дыма.
– Господи.., – прошептала Даша. Внезапная догадка тонкой раскаленной иглой пронзила ей сердце. – Эдик, быстрее! Что-то случилось!
Солнце уже поднялось высоко. Деревня сразу за перелеском. Деревья стояли молча и в тишине. Только большая птица, потревоженная шумом мотора, сорвалась с ветки и, тяжело хлопая крыльями, улетела.
Еще на краю деревни она поняла, что горит бабушкин дом… Эдик едва успел затормозить, как Даша выскочила из машины и, не закрыв за собой дверь, кинулась в разномастную гудящую толпу.