Наконец все закончилось. Профессор дернулся в последний раз и затих, лег на нее сверху и придавил всей своей тяжестью.
Потом он сполз с нее, больно шлепнул ладонью по заду:
– Хорошая девочка! – и скрылся за дверью.
Она продолжала лежать, оглядываясь, прислушиваясь и поглядывая на дверь. Наконец он появился снова, улыбающийся, посвежевший и сказал:
– Ванная там. Чистое полотенце в шкафчике.
Даша встала и, едва переставляя ноги, ощущая в промежности мерзкую жгучую резь, пошла к двери, взялась за ручку и, прежде чем открыть ее, обернулась назад. На взбитой зефирной белизне покрывала алели две капельки крови.
Напряженная сосредоточенность, крепко державшая ее с того самого момента, как они отъехали от университета, слетела одним махом – как будто ее и не было. С облегчением Даша почувствовала, что с этого момента все – и протокол маминого лечения, и новое, не испробованное лекарство, – больше не ее забота; что она подпишет сейчас договор, пойдет домой, сядет на автобусное сиденье, закроет глаза, и все это перестанет существовать, а когда она откроет их в следующий раз, ее жизнь будет прежней, без страха за маму, без пропусков лекций, а весь этот нереальный кошмар останется так далеко, словно его и нет вовсе.
Глава 8
Вечер был колючим. Таким же колючим, как и Любин свитер, который она второпях натягивала поверх тонкого кружевного белья, серым и кусачим. Все не так складывалось этим вечером. Отец зло хлопал дверями и по мелочам ко всем цеплялся. Мать гремела посудой на кухне и огрызалась в ответ. Ленька заперся в комнате, врубил «Раммштайн» и отказывался сделать потише. И в довершение всего ее срочно вызвал в лабораторию Роман Юрьевич.
Любава шла и пинала перед собой пустую пластиковую бутылку. В голове все еще перекатывались возмущенные родительские голоса:
– Какая лаборатория, придумала тоже!
– Да о чем ты вообще думаешь, кто затевает опыты на ночь глядя? Вы что там делать собрались с этим профессором?
– Никуда ты не пойдешь, это опасно!
И любимое мамино:
– Вот будут свои дети, поймешь!
От очередного пинка бутылка подпрыгнула и улетела на дорогу. Любава убрала дурацкие волосинки, прилипшие у губам, и огляделась в поисках новой жертвы. Обычно спокойная, она и не подозревала, что может так злиться. Ситуацию спас бы любой маленький камушек. Главное твердый. Чтобы выдержать весь запас обиды и раздражения.
– Опаздываем!
Роман Юрьевич вынырнул слева из темноты, как черт из табакерки. Любава вздрогнула.
– Вы меня, Роман Юрьевич, так заикой сделаете! – буркнула она под нос, но профессор расслышал.