На шум копыт они обернулись, но не с тревогой – мечи их не покидали ножен. Знак Корнуэльского Вепря ясно белел на груди их туник.
Один из корнуэльцев, крупный мужчина, придерживавший узду чалой, внезапно выкрикнул нечто нечленораздельное, и меч, сверкнув на солнце, как будто сам выпрыгнул из ножен ему в руки.
– Это он! – завопил второй. – Это тот юный мерзавец, что убил Кинона!
Не успели Александр и его люди опомниться, а корнуэльцы уже вскочили в седло и с оружием в руках понеслись им навстречу.
Быстрота и натиск нападения не оставляли времени для раздумий, не говоря уже о словах и разъяснениях. С лязгом сошлись клинки, закружили лошади, подковами высекая искры из гравия. Не было ни шанса крикнуть «остановитесь», ни маневра для переговоров; и никакой возможности для сына Бодуина назвать себя, чтобы узнать, на чью сторону стали бы пятнадцать лет назад эти корнуэльцы.
Александр никак не мог знать, что человек, убитый им в том роковом поединке, приходился братом воину, который теперь стремился – с силой и боевой выучкой, гораздо большими, чем те, какими обладал юный принц, – в свою очередь, убить его самого.
Впоследствии Александр так и не смог вспомнить, что именно тогда произошло. Крупный воин на чалой загнал его в глухую оборону, шаг за шагом заставляя отступать, гнедой Александра метался из стороны в сторону, оскальзываясь на камнях, отступал к насыпи и канаве у дороги. Это совсем не походило на поединок с Киноном; тогда не было места для страха или опьянения: время казалось бесконечным и одновременно будто летело вскачь. Послышался грохот, потом резкий вскрик – лишившаяся седока лошадь налетела на чалую Александрова противника, и в это мгновение сам Александр почувствовал, как его меч проходит под защиту корнуэльца. Корнуэлец отвел удар, но острие меча уже было окровавлено.
Александр же хватал ртом воздух, с усилием и хрипом втягивая его в легкие, с трудом проталкивая через оскаленные в крайнем напряжении зубы. Безжалостно пришпорив коня, он послал его на чалую – и в этот самый момент корнуэлец, оправившись, отвел меч принца вверх по широкой дуге и занес свой клинок для решительного смертельного удара.
Этот удар лишь чудом не задел принца, упал на плечо, где его задержал наплечный ремень. Тут в коня Александра врезалась лошадь Бранда, и Брандов меч – металл завизжал о металл – отвел клинок корнуэльца и, пройдя через кожаный латный воротник, вошел прямо в горло врага. Корнуэлец тяжело упал на гравий, а его лошадь, всхрапывая от ужаса, развернулась и галопом унеслась в лес, обрызгивая по дороге камни кровью.