Она упросила Эдрика пустить ее в покои Робина, которые он держал запертыми и открывал по утрам только для служанок, наводивших порядок в комнатах, где больше никто не разводил в камине огонь, не сидел за столом над книгой, не вел разговоров с друзьями. И все же пустые покои показались ей наполненными присутствием Робина, словно он только что вышел и вот-вот вернется.
Но вскоре в одну из ночей ей приснился Джеффри. Сон был таким осязаемым, что она услышала биение его сердца под щекой, прижатой к его груди, почувствовала, как его губы прикоснулись к ее переносице. Ей очень нравился именно этот его поцелуй – ласковый и покровительственный одновременно. Эллен улыбнулась во сне и вслух прошептала:
– Как же мне хорошо с тобой!
В ответ она услышала грустный голос:
– Тогда почему мы расстались, Нелли?
Расстались? Как расстались? Когда?! Эллен потянулась обнять Джеффри и проснулась, не найдя его рядом. Вспомнив, что она в Веардруне, а не в Шервуде, Эллен глубоко вздохнула и долго смотрела в темноту широко раскрытыми глазами. Она вдруг почувствовала нестерпимое желание увидеть Джеффри, услышать его голос и смех, ощутить на плечах тепло и тяжесть его рук, как прежде, когда он обнимал ее во сне. Эллен задумалась о том, куда он направился, попрощавшись с ней, и пришла в смятение, когда поняла, что ему было некуда возвращаться. Он уехал попросту куда глаза глядят, а она даже не задумалась об этом, охваченная предвкушением долгожданной встречи с Веардруном.
За этой ночью последовала следующая, такая же бессонная ночь, а потом и днем она стала часто думать о Джеффри. Где он сейчас? Все ли с ним хорошо? Сама того не заметив, Эллен затосковала по нему и спохватилась, когда тоска стала едва выносимой. Ей недоставало Джеффри, всего, к чему она привыкла за два месяца, проведенные с ним. В разговорах с ней он умел из хаоса создать порядок, разложив явления и предметы в стройный ряд, показать другую грань, обратную сторону, которую Эллен прежде не замечала. Это умение особенно роднило Джеффри с Робином, каким бы кощунством подобное утверждение не казалось тому же отцу Туку. Только сейчас, когда между нею и Джеффри пролегли мили и дни, она смогла оценить, сколько душевного тепла он ей дарил. Она думала, что лечила его, а в то же самое время лечилась сама, отогреваясь возле Джеффри и оживая. И в этом она тоже находила в нем сходство с Робином. И тот и другой были источниками тепла и света, щедро одаряя ими, но не требуя ничего взамен. Если свет, исходивший от Робина, был явным, ярким, всепобеждающим, то Джеффри походил на тайный огонь, который горел в кромешной темноте, разгоняя мрак, не позволяя себе угаснуть ни на миг. И как же отрадно было найти этот свет тем, кто заблудился во тьме и потерял надежду на спасение!