К маленькой Луизе Джеффри за считаные дни прикипел всей душой. Ее улыбка и смех неизменно вызывали у него ответную улыбку. Обязанность укладывать ее спать, которую Луиза переложила с няньки на него, была ему в радость. Когда запас сказок, что помнил Джеффри, исчерпался, он стал придумывать новые, лишь бы она слушала его, затаив дыхание и склонив голову ему на плечо. Пристрастие Луизы забираться к нему на колени и на руки, трогало его сердце до умиления. Будь его воля, он вообще бы не отпускал ее с рук. Но на все была воля только самой Луизы. Она относилась к Джеффри как к собственности, беззастенчиво распоряжаясь им, что совершенно не задевало его самолюбия.
С Гвендолен было много сложнее. Старшая из сестер едва замечала Джеффри, и он, помня данное ей обещание, старался никогда не упускать Гвендолен из виду, но так, чтобы оставаться невидимым ее взгляду.
«Очаровательная! – приходили Джеффри на ум полные горечи слова сэра Гая. – Если бы ты видел, какую очаровательную дочь она родила ему! А со мной отказалась даже поздороваться…»
****
Они остановились на ночлег, возвращаясь из Веардруна в Ноттингем. Всю дорогу сэр Гай был молчалив и задумчив и скрылся в поставленном для него шатре, приказав подать вина и наотрез отказавшись от ужина. Джеффри занял свой обычный пост у входа в шатер, но простоял не дольше четверти часа, когда сэр Гай позвал его. Зайдя внутрь, он вопросительно посмотрел на своего господина.
– Выпей со мной вина.
Джеффри понял, что сэр Гай пребывает под сильным впечатлением от встречи как с графом Робертом, так и с леди Марианной, и неизвестно, встреча с кем именно потрясла его больше. С кубком в руках Джеффри расположился в складном кресле напротив сэра Гая и мелкими глотками пил вино, не спуская глаз с мрачного лица своего лорда. Сэр Гай молчал и только протягивал ему кубок, когда тот пустел, чтобы Джеффри снова наполнил его вином. После пятого кубка Джеффри счел нужным предупредить:
– Милорд, утром в дорогу. Вам будет тяжело держаться в седле, если вы выпьете еще.
Сэр Гай очнулся, бросил на него хмурый взгляд, и Джеффри, вздохнув, подал ему полный кубок.
– Она отказала мне даже в приветствии, – повторил сэр Гай, глядя перед собой невидящим взглядом, и криво усмехнулся. – Прошла мимо, унесла дочь, словно боялась, что я причиню девочке вред. А дочь у них очаровательная, Джеффри! Я бы предпочел ее сыну, которого мне родила Беатрис. Мальчишка весь пошел в мать: такой же трепетный и пугливый! В нем нет ничего моего. Если бы не внешнее сходство да уверенность в том, что Беатрис и в мыслях не осмелилась бы мне изменить, я бы не признал в нем своего сына. Эта девочка слишком хороша для него!