Подавив тяжелый вздох, Джеффри присел на кровать, подхватил Луизу на руки и прижал к груди – в точности так, как это делала Марианна, пока он спал. «Бедная девочка», – подумал он. Леди Гвендолен помнит родителей и черпает утешение в воспоминаниях. А Луиза была слишком мала, когда граф Роберт и леди Марианна погибли, чтобы помнить их, вот и находит радость в фантазиях, воображая, что они навещают ее.
«Не поверил», – поняла Луиза и улыбнулась незаметно для Джеффри. Ну и не надо. Отец ведь всегда говорит ей: «Всему свое время, стрекоза!», когда она пытается добыть знания, преждевременные для нее, как он считает. Время придет, и Джеффри поверит, что она не выдумщица и всегда говорит правду. А пока ей было приятно чувствовать тепло и надежную силу рук, которые держали ее возле груди, где спокойно и мерно отбивало удары сердце Джеффри. Ее даже порадовало, что она не должна пока говорить ему, что в Веардруне подрастают его собственные дети. Луиза привыкла владеть Джеффри полностью и безраздельно. Рядом с ним она неизменно ощущала себя в безопасности, испытывая такой же покой, который дарила ему сама. И все же она не удержалась от шалости, которую сочла безобидной, задав Джеффри вопрос:
– Ты любишь детей?
Он посмотрел в ее глаза, схожие с глазами леди Марианны, как две капли воды, и ласково улыбнулся:
– Да, леди Лу. Я всем сердцем люблю вас и леди Гвендолен, хоть она и питает ко мне неприязнь.
– Гвен пока не испытывает к тебе приязни, но нелюбви к тебе в ее сердце уже нет, – поправила его Луиза и уточнила вопрос: – Я имела в виду не нас с Гвен, а просто детей.
Джеффри на миг задумался, его глаза стали грустными, и он негромко сказал:
– Наверное, люблю, леди Лу. Только тот, у кого вместо сердца камень, не любит детей.
– Это хорошо, – прошептала Луиза и, склонив голову на руку Джеффри, зевнула и закрыла глаза.
Ее пальцы надежно удерживали только ею и ощутимые две незримые нити, которые мать вручила ей ночью. Луиза помнила, что ей надлежит связать их в одну. Но, своевольная и любопытная, она не удержалась и, несмотря на предостережения матери, почерпнула знания, на которые к Луизе были щедры Заокраинные земли. Она успокоила и оправдала себя тем, что посмотрит в будущее чуть-чуть, одним глазком, чтобы не разочаровать непослушанием ни мать, ни тем более отца. Вынырнув из видений, Луиза была абсолютно довольна: все сладится так, как желает матушка. А пока отец не укажет ей час, Джеффри побудет с ней еще немного. Ведь она тоже любит его.
Прошел день, минула ночь, которую Джеффри снова проспал до самого рассвета, как ни пытался бороться со сном. Проснувшись утром, он нашел Луизу совершенно здоровой. Ее глаза сияли восторгом, на губах играла радостная улыбка, и Джеффри, улыбнувшись в ответ, спросил: