– Цареубийца Юровский1 повешен по приговору окружного военного суда! Министр Сазонов готовит ноту о Черноморских проливах! Всероссийское политическое совещание примирит враждующие партии!
Мальчишка-продавец лет двенадцати или тринадцати, с криками пробегавший мимо, был ухвачен Ушаковым за плечо.
– Что у тебя?
– Ежедневная газета «Речь», – ответил юный торговец. – Купите, господин капитан!
Офицер отсчитал нужное количество мелочи, свернул газету и спрятал ее за отворот шинели. Разносчик прессы вприпрыжку понесся дальше. Ушаков, стоя перед зданием вокзала на краю площади, внимательно огляделся по сторонам. Никто не встречал его под часами, как было условлено заранее.
– Утро доброе, ваше благородие! Отвезем, куда скажете, – посулил извозчик в овчинном тулупе и шапке-богатырке (красные раньше предпочитали называть ее буденовкой).
Экипаж, готовый в путь, стоял рядом с ним.
– Звезду сам спорол или помогли? – Ушаков указал рукой на головной убор.
– Христос с вами! Со склада взял, – попятился мужик.
– Грабил, что ли?
Уловив нотку несерьезности в голосе штабс-капитана, извозчик приободрился.
– Ну что вы, ваше благородие! Другие обронили, я поднял. Добро-то народное.
Ушаков рассмеялся.
– Ладно, не бойся. Если подождешь немного, буду твоим клиентом.
«Однако не мешало бы кому-нибудь и показаться», – мысленно сказал он сам себе, когда стрелка на башенных часах преодолела два пятиминутных деления. Мороз уже ощутимо покусывал за щеки, проник сквозь сапоги.
– Ай, видный какой офицер…
Штабс-капитан вздрогнул. Старуха в бесформенной рванине приблизилась так тихо, что даже снег под ногами не скрипнул. Цыганка? Нет, пожалуй, не похожа. Какая только публика не шатается у вокзалов. Ушаков опять полез за мелочью.
– А не надо, я тебе даром всё расскажу, – вдруг с напором произнесла нищенка.
– Что «всё»?
– Судьбу свою повстречаешь сегодня… Нет, завтра. Только смотри не упусти, один раз такое бывает.
– Ладно, буду посматривать, – контрразведчик слегка улыбнулся.
– Не шучу, не думай! – старуха повысила голос. – Сам увидишь и почувствуешь.
– Где увижу-то?
– Через кровь пройдешь! – невпопад выкрикнула привокзальная прорицательница, резко развернулась и заковыляла прочь.
Штабс-капитан не увлекался мистицизмом и в предвоенные годы, будучи студентом, а потом и вовсе разуверился в сверхъестественном, особенно находясь в окопах Юго-Западного фронта. Где заканчивалась земная жизнь и начинался ад, понять бывало очень сложно. Орудия крупного калибра, пулеметы, аэропланы и колючая проволока излечивали от полудетской веры в волшебство. Гражданская война только добила жалкие остатки той веры.